Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963

Большинство зданий в этом квартале четырехэтажные, как правило, первый этаж нависает над улицей, а три верхних этажа резко отступают в противоположную от нее сторону. Дома номер 5, 7 и 9 построены в конце XVI в., первоначально они «окружали» особняк Пьера Сежура, маркиза дʼО, позднее принадлежавшего герцогу де Люиньи, дяде Расина. В 1933 г. месье и мадам М. Л. Рашу, супруги из провинции Живерни, что под Руаном к северу от Парижа, купили дом под номером 9, чтобы сделать из него отель. За те годы, что Брайон Гайсин жил там, он сильно сдружился с мадам Рашу и говорил, что они только gérance, то есть лишь управляют отелем и он им не принадлежит, что вполне возможно, потому что сложно себе представить, откуда они могли взять деньги, которых хватило бы на покупку такого большого здания. Месье Рашу, выполнявший функции одновременно привратника и коридорного, был огромным тихим мужчиной, медлительным и терпеливым со своими постояльцами. Миниатюрная мадам была весьма энергичной, ее руки, как правило, были сложены на бледно-голубом домашнем платье с круглым воротничком — подобные платья носили в будни работающие женщины XIX в. Она заведовала крохотным бистро на первом этаже и занималась регистрацией гостей.

Рашу очень нравилось находиться в компании художников и писателей, и они прикладывали все усилия, чтобы те оставались в отеле. Мадам Рашу иногда разрешала постояльцам расплачиваться картинами, ни одну из которых она не сохранила, даже не подумав о том, что когда-нибудь она сможет за них что-то выручить. К художникам ее тянуло с юности, когда в двенадцать лет она пошла работать в сельскую гостиницу в Живерни, от которой было рукой подать до студии Моне. И в утренние часы, после работы над изображением мешков с зерном или стогов сена, Моне частенько заглядывал в харчевню, чтобы позавтракать со своим старинным приятелем, живописцем Камилем Писсарро. Мадам Рашу однажды спросила Гайсина: «А что стало с его сыном, молодым месье Писсарро?» Брайон не знал, но сказал, что сейчас в Париже проходит большая ретроспектива картин Писсарро, и пригласил ее сходить с ним, но у нее было слишком много работы в отеле, и она не могла позволить себе так отвлекаться.

Мадам смотрела за баром и ее имя, Ж. Б. Рашу, было выведено на стеклянной двери каллиграфическим почерком одного мастера графики старой школы. Рашу никогда не давали отелю какое-то свое имя, вместо этого они предпочли повесить вывески: над левой дверью висела вывеска «Отель», а над центральной стеклянной дверью: Café Vins Liqueurs, и этого было достаточно. Двадцать четыре часа в сутки во время оккупации и в тяжелые месяцы после освобождения, когда найти еду и топливо было еще сложнее, чем при немцах, они держали отель открытым, хотя супруги и так еле-еле сводили концы с концами.

В сентябре 1957 г. месье Рашу погиб в автомобильной катастрофе в городке Сен-Жермен, под Парижем. Незадолго до этого они купили подержанный «Ситроен ДС», и месье Рашу отправился в провинцию; в то воскресенье он собирался заехать за несколькими друзьями, чтобы вместе пообедать в отеле. В Сен-Жермен на перекрестке в его машину врезалась другая, он погиб, а его четверо друзей были серьезно покалечены. Это потрясло мадам Рашу, но ей ничего не оставалось, как продолжать жить дальше, ведь отель нельзя было оставить больше чем на несколько дней.

Из-за очень маленького роста мадам, чтобы обслуживать посетителей в баре, приходилось залезать на перевернутый винный ящик. На широких окнах висели кружевные занавески, на подоконниках стояли несколько чахлых фикусов, кончики их листьев, похожие на лезвия, всегда были коричневыми. В бистро был потрескавшийся кафельный пол, стояли три столика с мраморными столешницами на стройных ножках из литого железа, здесь она подавала завтрак или кофе с круассанами. Это не входило в оплату проживания, отель не предоставлял подобные услуги, и 40 сантимов, причитающиеся за кофе, надлежало заплатить сразу же.

На ланч она предлагала мясное ассорти с бобами или тушеного кролика, но после смерти мужа больше не открывала заднюю обеденную комнату, сделав исключение для нескольких случайных вечеринок полицейских лейтенантов и других fonctionnaires.[13] Это был отель 13-го класса, самого низшего уровня, что означало, что он отвечает минимальным санитарным требованиям и правилам техники безопасности, вот и все. После войны во время той самой знаменитой чистки Парижа, преследовавшей своей целью закрытие борделей, многие из отелей такого класса, расположенных по соседству и долго не обращавших внимания на введенные правила, были закрыты полицией как не соответствующие санитарным нормам. Это было одной из причин, почему на улицах появилось так много clochards. Однако у мадам Рашу были хорошие отношения с полицией еще до оккупации, и она прилагала все усилия, чтобы они и впредь оставались такими же.