Битая грань (СИ)

А когда увидела маму в дверях… Вот правда, разрыдалась от счастья, и впервые за долгие годы обняла с тем давно позабытым чувством искренней любви и привязанности, с уверенностью, что ее всегда поймут, и любят, несмотря ни на что. Мама, наверное, тоже не до конца уверенная, как пройдет их встреча, хоть и многое обсудили по телефону, пока Ольшевский в больнице был, и сама расплакалась, но с улыбкой. Видно, что от счастья. Обняла ее также крепко.

— Ну вот, девочки, вы что?! — попытался разрядить обстановку Андрей, с усмешкой поглядывая то на них, рыдающих и смеющихся посреди холла, то на такого же ухмыляющегося Ольшевского. — Развели тут чуть ли не поминки. Хоть бы поужинали для начала, глядишь, и веселее все было бы… — явно пытался их встряхнуть и разгрузить отчим.

— И то правда, что за блажь, на голодный желудок реветь? — поддержал его Саша, пожав руку будущему тестю.

Катя шмыгнула носом, переглянулась с мамой и… обе рассмеялись.

— Намек на то, что наши мужчины голодны и долго ужина ждать не намерены, услышан и понят, — весело констатировала Елена, вытирая со щек слезы.

И они все вместе, действительно испытывая массу положительных эмоций, отправились на кухню. Разговор как-то просто шел, без запинок или заминок, без тяжелых пауз, совсем не так, как в прошлый раз, даже несмотря на то, что темы ранения Саши, а точнее всего того, что изначально привело к похищению Кати и последующим событиям, старались не касаться.

— Я так понимаю, об этом мне лучше не знать, — только и пошутил Андрей, как-то сразу сняв любое вероятное напряжение.

Говорили о занятиях Кати музыкой; о том, что Женя уломала ее завтра сыграть на собственной свадьбе; о том, что она начала заниматься вокалом, пусть и больше как бы для саморазвития. Голос у Кати был вполне себе средним. А вот талант к музыке уже оценили: та самая школа, где Катерина занималась, порекомендовала ее для одного из поэтических вечеров, как прекрасного музыканта для сопровождения чтению стихов. Хотя в первый момент Катя растерялась, когда ей это предложили. Хорошо, Саша сегодня был с ней на занятии, сразу же согласился, пока она еще с мыслями собиралась. Так что, через месяц ей предстоял публичный дебют, можно сказать.

— Ну, до этого еще есть время, настроиться и подготовиться. Да и в тебе музыка всегда, словно сама по себе, жила. Я согласна с Сашей, все точно замечательно получится, — маме, похоже, эта идея тоже пришлась по душе. — Я очень рада, что ты сейчас можешь наверстать то, что упустила… тогда, — она только на секунду замешкалась, но тут же вновь расплылась в улыбке. — А пока у нас другое событие на повестке, — подмигнула, точно имея в виду свадьбу.

— Да, — Катя улыбнулась. — Хотя я тут совсем не нервничаю. Это же Саша! Я за самого замечательного мужчину замуж выхожу! — уверенно заявила она, обняв любимого, после этого замечания горделиво расправившего плечи, даже простреленное. — Ой, я же вам платье еще не показывала! — вдруг вспомнила она и, схватив маму за руку, потащила в спальню, оставив смеющихся мужчин спокойно кофе наслаждаться.

Вообще, все было необычно в этом вечере. Совершенно не так, как перед первой свадьбой, когда они с мамой почти и не говорили ни о чем. Катя тогда не хотела, чтобы ее отговаривали, стремясь поскорее «взрослой» стать, а мама, наверное, просто не знала, как лучше, чтоб окончательно связь они не потеряли.

Тут же… Восхищение просто! Такой вечер накануне свадьбы, о котором любая девушка мечтала бы, наверное. И эта щемящая, позабытая общность с мамой, когда есть о чем и посмеяться, и загадочно промолчать; когда без слов понимают или договаривают то, для чего ты не можешь описание подобрать. И искренняя, горячая поддержка, полная любви и боли, когда только самым краем коснулись темы выкидыша… Крепкие объятия мамы, словно укутывающие ее сопереживанием и состраданием, безмолвным пониманием боли, что не могла не терзать.

И за все это Катя была благодарна Саше. Ольшевский своим новым появлением в ее жизни словно все наконец-то по местам расставил! Закрыл старые долги перед судьбой, все вопросы решил…

Маме она про Лысенко рассказала. Уже ночью, когда и Саша, и Андрей по комнатам разошлись, намекая, что и «девочкам» спать пора бы, завтра свежими нужно быть, как ни крути. А они все наговориться не могли. Так и дошли до тем, которые никогда ранее не обговаривали. Катя и про оружие «потерянное» маме рассказала, и про то, кто отца убил, и то, что в итоге Лысенко наказан… Ей было непросто это воскрешать, сама в какой-то прострации все обдумывала несколько дней после того, как узнала, ворочаясь ночами на диване в палате, жалея, что не может к любимому перелечь. И было как-то бесконечно горько осознавать, что случай, банальный случай и больная психика одного человека, настолько изменили их собственную жизнь, забрав родного и близкого. Да, конечно, папа не мог не понимать того, чем грозит выбранная им стезя… Но Катя же ничего такого не выбирала, она просто горевала о любимом отце и тех годах жизни, что покорежили, с болью ломали ее душу после его смерти.