Битва дипломатов, или Вена, 1814

Назревала и баталия за украденные произведения искусства. Наполеон и его великая армия оказались самыми наглыми грабителями, каких только знала история. Доблестные воины Бонапарта вывезли со всей Европы уникальные творения Микеланджело, Рафаэля, Тициана, Рембрандта. Император собирался превратить Париж, как он говорил, в «самый дивный город на белом свете». Доминик Виван Денон, занимавшийся конфискацией предметов искусства, делал свое гнусное дело с «беспощадным старанием» и действительно превратил Лувр в «сокровищницу мира».

Теперь все эти шедевры — скульптуры, картины, гобелены, драгоценности — привлекли всеобщее внимание. Французы, конечно, хотели присвоить «военные трофеи», и специальная статья Парижского договора разрешала им оставить себе награбленные сокровища. Однако осенью 1814 года появились требования вернуть шедевры их владельцам; особенно на этом настаивали наиболее обворованные страны — Италия и Нидерланды.

Помимо официальных делегаций, на конгресс приехало множество самостийных представителей и просто любителей поразвлечься со своими идеями и проектами. Поскольку формат конференции не был определен, то каждый надеялся на участие в принятии решений. Эти частные делегации и лица могли торговать чем угодно — от конституций до песен. Один американский предприниматель д-р Юстус Боллман приехал с огромным портфелем прожектов, включая создание пароходной компании на Дунае.

Из Франкфурта, Любека и Праги прибыли делегации, настроившиеся на то, чтобы отстаивать права евреев, провозглашенные Наполеоном: их вроде бы могли отменить. Одна группа делегатов хотела, чтобы конгресс объявил крестовый поход против пиратов по всему миру: начиная с корсаров, разбойничавших в Средиземноморье, и кончая флибустьерами Карибского моря. Представители книжных издательств и компаний намеревались обратить внимание конгресса на другое пиратство — «литературных разбойников», безнаказанно грабящих авторов и их издателей. Они надеялись учредить международное агентство по охране авторских прав и интеллектуальной собственности.

Казалось, всех обуревали те или иные идеи переустройства послевоенного мира. Однако самая главная проблема заключалась в том, что собрание миротворцев было в большей мере разобщено, а не едино в своих намерениях и ожиданиях. Разногласия уходили на второй план во время борьбы с Наполеоном. Теперь они проявлялись с новой силой, дополненной жаждой мести.

Столица Габсбургов наилучшим образом подходила для международной встречи такого масштаба. Вена всегда была географическим и культурным сердцем Европы. Еще в августе 1806 года Вена оставалась центром Священной Римской империи, обветшалого, но по-прежнему внушительного конгломерата наций, разрушенного Наполеоном. Империя просуществовала почти тысячу лет, то наращивая, то теряя свое грозное могущество. Теперь она рухнула, но столица сохранила величие и великолепие.

Один путешественник, въезжая в ворота Вены, заметил: «Город выглядит как гигантский королевский дворец». Узкие, извилистые улицы сплошь заставлены старинными особняками в причудливом стиле барокко, повсюду видны шпили, купола, башни, сверкают колонны из ослепительно белого камня, многоцветные фасады и крыши домов. Ряды глубоких, посаженных в ниши окон утопают в зелени. Вена — одна из самых зеленых столиц Европы: отчасти благодаря императору XVIII века Иосифу II, распорядившемуся, чтобы за каждое срубленное дерево высаживалось новое.

Вене присущ особый аристократизм, которого всегда недоставало Лондону, а Париж утерял его после революции. Австрийские, венгерские, богемские аристократы жили здесь в грандиозных особняках с собственными бальными залами, школами верховой езды и домашними оперными театрами. В Вене обосновались многие французские эмигранты, бежавшие от революции, правда, обедневшие и занимавшие дешевые апартаменты на третьих и четвертых этажах.

Купеческое сословие, если так можно назвать пока еще небольшую группу людей, не было заметно в Вене, но городские ремесленники с лихвой удовлетворяли запросы двора и общества в каретах, упряжи, часах, музыкальных инструментах, предметах роскоши. А у виноделов никогда не было проблем со сбытом своей продукции в городе, где, по выражению принца де Линя, жители «завтракали до обеда, а потом обедали до самого ужина».

Основные события, связанные с мирным конгрессом, должны были происходить в Старом городе, окруженном стенами, стоявшими примерно вдоль современного бульварного кольца Рингштрассе. По преданию, толстенные каменные стены были построены на деньги, полученные за выкуп короля Ричарда I Львиное Сердце, захваченного в 1193 году на пути во Второй крестовый поход[1]. В действительности стены, подвергаясь осадам на продолжении столетий, непрестанно перестраивались; особенно они пострадали во время двух страшных турецких осад (1529 и 1683 годов); после нашествия французов в 1809 году стены так и не были восстановлены, и сохранившиеся бастионы служили участникам конгресса смотровыми площадками для обозрения австрийской столицы.