Битва дипломатов, или Вена, 1814

Получая поздравления на балу во дворце Хофбург по случаю подписания мира, лорд Каслри многозначительно произнес: «Наступает золотой век». В салонах и гостиных Вены бурно обсуждали загадочную фразу британского министра иностранных дел. Имел ли он в виду то, что посланники скоро придут к согласию и не допустят скатывания к новой войне? Или, может быть, как саркастически заметил один британский дипломат, Каслри намекал на то, что Великобритания осыплет золотом союзников, поддерживающих ее политику? Смысл своих туманных слов раскрыл сам лорд Каслри.

Новый год действительно оказался щедрым на хорошие новости. Талейран в депеше королю с удовольствием сообщил, что за прекращением войны между Британией и Соединенными Штатами последовало еще одно знаменательное событие. Почувствовав силу, лорд Каслри сделал Талейрану предложение: Лондон готов заключить альянс со своим заклятым врагом — Францией.

Каслри допекло наглое поведение Пруссии и России. Высокомерие и воинственность прусской делегации никак не способствовали переговорам. Британец посчитал, что пакт с Францией позволит избежать военного конфликта. Единственная проблема состояла в том, что его инициатива не была санкционирована. Строго говоря, она шла вразрез с официальными указаниями правительства.

Трехсторонние переговоры велись в тайне, соглашение готовилось в спешке, и его подписали 3 января 1815 года. По договору, Британия, Австрия и Франция брали на себя обязательство прийти на помощь друг другу в случае агрессии и выделить по сто пятьдесят тысяч штыков, правда, Британия зарезервировала за собой право заменить квоту солдат дополнительным финансированием. Ничего не говорилось о том, что следует помогать союзнику и в том случае, если он совершит нападение. Альянс, следовательно, имел исключительно оборонительный характер.

В тот день, когда был подписан секретный договор, британское посольство устроило званый вечер. Два итальянца играли на гитаре и скрипке, Талейран, как обычно, играл в карты, Меттерних любезничал с дамами, а лорд Каслри отплясывал неистовый шотландский рил. Министров ни разу не видели вместе. Никто даже не догадывался, что эта троица только что поставила подписи под документом, который существенно повлияет на ход всего переговорного процесса на Венском конгрессе.

Теперь Талейран с полным правом мог поздравить себя. За три с половиной месяца, прожитые в Вене, он вывел униженную и побежденную Францию в высшую лигу великих держав. Конгресс зашел в опасный тупик. Британия и Австрия предпочли вступить в тесное партнерство с противником, с которым они воевали почти четверть века, а не с союзниками по коалиции, нанесшей ему поражение.

В городе шли разговоры о каком-то секретном пакте. Но никто не знал в точности его суть, и слухи о нем растворялись в массе других сплетен. Людей больше занимали пересуды о грядущей войне и втором браке вдового короля Пруссии (в жены ему прочили Марию Луизу!). В народе злословили и о том, что русский царь подхватил венерическую болезнь, и будто бы скоро почти всех делегатов выгонят с конгресса, назначив новую команду, которая доведет его до конца.

Первые признаки того, что альянс состоялся, появились, когда на одной из встреч «Большой четверки» в начале января Меттерних предложил подключить к дискуссиям Талейрана. Его сразу же поддержал лорд Каслри, прусские представители замешкались, но, к удивлению всех, не выдвинула никаких возражений делегация России. С чего это вдруг Россия согласилась взаимодействовать с Британией и Австрией? Вопрос не риторический, поскольку царь в последнее время явно стал покладистее. Он, как выразился Меттерних, испытывал очередную «эволюцию настроений ума». Царь Александр даже изъявил готовность обсуждать проблему Польши, от чего прежде недвусмысленно отказывался. Что с ним произошло?

Безусловно, свою роль сыграло новое международное обстоятельство — Британию больше ничего не сдерживало за океаном. Царь, естественно, начал сомневаться в разумности безоговорочной поддержки Пруссии. К тому же Александр подозревал, что между Британией, Австрией и Францией заключена какая-то сделка. Повстречав 7 января Каслри, царь попросил его подтвердить слухи об альянсе. Британец ушел от прямого ответа, сказав лишь: «Если вы будете исходить из интересов мира, то вам нечего бояться».

Последние дни царь выглядел серьезным и задумчивым. Ему явно наскучили балы и перебранки. По мнению некоторых историков, Александр снова ударился в мистику, подобно тому как это случилось с ним в 1812 году во время вторжения Наполеона в Россию. У государя не так давно появилась поклонница, посылавшая ему необыкновенные письма, которые он, можно сказать, проглатывал.