Битва на Калке. 1223 г.

Чуть позже данную версию развил Д.Г. Хрусталев, по мнению которого «то, что семейное предание потомков Субедея верно сохранило как название реки, так и имена противников, должно говорить о его высокой достоверности». Из жизнеописания Исмаила выясняется, что «Джучи не только знал о передвижениях Джебе и Субедея, но и выступал их руководителем, которому они отсылали „отчеты“ о своих действиях…Из показаний Джувейни нам известно, что после прохода через Кавказ они соединились с Джучи, который „находился в Дешт-и-Кипчак и в тех краях“ и вернулись домой». Далее следует вывод, «что ставка Чингизида [Джучи] находилась не так далеко от Приазовских степей. Исмаил отвез пленного Мстислава к Джучи и вернулся»[323].

Но насколько правдоподобна данная версия о гибели Мстислава Киевского в ставке Джучи? Не отрицая достоверности предания потомков Субедея о сражении «со старшим и младшим Мстиславами», следует усомниться в том, что здесь речь идет именно о киевском и черниговском князьях. Как уже говорилось выше, русские летописи именуют их (вместе с Мстиславом Галицким) «старейшими в Русской земле», а далее перечисляют «младых князей». Тем самым видим, что киевский и черниговский князья по своему статусу были равны между собой.

Объяснить появление в предании потомков Субедея «старшего и младшего» Мстиславов можно тем, что главный удар Субедея пришелся на черниговскую рать, а «Повесть о битве на Калке» сообщает о гибели «Мьстислава Черниговского съ сыномъ», нигде не называя последнего по имени. Видимо, именно о них и говорится в хронике «Юань ши».

Решающим же доводом в пользу того, что Мстислав Киевский принял мучительную смерть именно в сражении на Калке, является тот факт, что в отечественной истории известны случаи гибели великих князей в ставках монголо-татарских ханов. Но при этом новый князь возводился на княжеский стол только после получения достоверных сведений о кончине своего предшественника, поскольку была вероятность того, что он вернется обратно после получения выкупа и т. п.

Между тем новым киевским князем уже 16 июня был провозглашен Владимир Рюрикович. С момента гибели Мстислава Киевского к этому моменту прошел слишком малый срок, чтобы допустить возможность его пленения, доставки в ставку Джучи и получения информации об этом в Киеве.

Исследователи «Повести о битве на Калке» долгое время не могли разъяснить поступок жителей Новгорода-Святополча, которые, согласно Ипатьевской летописи, вышли с крестами навстречу монголо-татарам и были ими все перебиты. Он объясняется весьма просто. Вести о потрясениях, вызванных вторжением монголо-татар в Среднюю Азию и тяжелом положении здешних мусульман, скоро достигли крестоносцев и пробудили большие надежды. В их умах монголо-татары ассоциировались с мифическим народом пресвитера Иоанна или его сына Давида и, таким образом, воспринимались как христиане, потенциальные союзники участников крестовых походов. Так, в 1221 г. участникам Пятого крестового похода, собравшимся вокруг Дамиетты в Египте, публично проповедовали, «что Давид, король двух Индий, торопится на помощь христианам, ведя с собой свирепейшие народы, которые подобно диким зверям будут пожирать безбожных сарацинов»[324]

. Эти слухи быстро распространились по всему христианскому миру. Часть христиан стала видеть в монголо-татарах чуть ли не своих освободителей, выходя навстречу им. О том, что подобные поступки были характерны не только для Руси, свидетельствует армянский историк Киракос Гандзакеци. Говоря о монголо-татарах в своей стране, он писал: «И распространилась о них ложная молва, будто они — маги и христиане по вере, [будто] творят чудеса и пришли отомстить мусульманам за притеснение христиан; говорили, будто есть у них церковь походная и крест чудотворный; и, принеся меру ячменя, они бросают ее перед крестом, [затем] оттуда все войско берет [корм] для лошадей своих, и [ячмень] не убавляется; а когда все кончают брать, там остается ровно столько же. Точно так же и с продовольствием для людей. И эта ложная молва заполнила страну. Поэтому население страны не стало укрепляться, а какой-то светский иерей, собрав прихожан своих, с крестами и хоругвями даже вышел навстречу им. И они предали их мечу — всех перебили»[325].

Говоря об изложении событий, связанных с битвой на Калке, в древнейших сохранившихся русских летописях, нельзя не отметить отрывочность их известий. Лаврентьевская летопись вообще ничего не говорит о сражении, Новгородская первая летопись кратко сообщает лишь основной его ход, а Ипатьевская летопись, хотя и дает описание отдельных эпизодов боя, умалчивает сюжеты, которые могли бы хоть как-то задеть личность Мстислава Галицкого.