Битва на Калке. Пока летит стрела

Отрезанный от союзников, со всех сторон окружённый превосходящими силами врагов, Мстислав Мстиславич защищался умело и отважно, словно всю свою молодость провёл в битвах. В городе установил железный порядок: собрал все припасы под свой присмотр, чтобы расходовать их бережно и по справедливости. Выгнал всех жителей, которые были способны держать оружие или перевязывать раненых, на городские стены и заставил их трудиться наравне со своей дружиной (а в дружину к нему с охотой пошло несколько человек, служивших ещё отцу его. Видно, почувствовали в Мстиславе Мстиславиче будущего, не менее славного витязя, чем был Храбрый).

Жителей Торческа, кстати, и заставлять-то было не особенно нужно. Знали они, чем для них обернётся сдача города — под Торческом стояли в основном половцы, и со стен хорошо были видны сотни телег, предназначенных под добычу. Да и сами поганые, похваляясь, показывали, сколько у них заготовлено длинных кожаных ремней, чтобы связывать вереницей захваченных пленников и гнать их потом в степи.

На третью неделю затянувшейся осады под Торческ соизволил явиться сам Всеволод Чермный. Он недоумевал: отчего это столь малый город не поддаётся такому многочисленному войску? Прибыв к Торческу, князь Всеволод Святославич понаблюдал за тем, как обороняются жители, узнал, кто ими руководит, и понял, с кем имеет дело. С того дня он свою дружину в бой не пускал, предоставив все союзникам.

Несколько дней Чермный развлекался, глядя на бессильную злобу половецких воинов. Трудно им было понять, почему они, всегда удачливейшие в набегах на мирное крестьянское население, такими беспомощными оказываются перед небольшой, но крепко сплочённой русской силой.

Чермный, для виду сочувствуя союзникам, притворно жмурился, удручённо покачивал головой, но в глубине души смеялся, наблюдая, как с визгом падали со стен поганые, сшибаемые точными ударами дубин и топоров. Половецкая ярость расшибалась о русскую умелую работу.

Наибольшую злобу у врага вызывал, конечно, сам Мстислав Мстиславич. Его можно было видеть везде, на всех участках обороны. Приобретя некий опыт, поганые уже не решались карабкаться на стену в том месте, где среди защитников мелькали серебряный шлем и красный, с золотым оплечьем, кафтан отважного князя. Поняли половцы, что там, где Мстислав, — там особенно ожесточённый отпор. Неуязвимый, казалось, для стрел и бросаемых камней, князь начинал наводить на них суеверный страх.

А Мстислав Мстиславич будто помолодел за эти дни на добрый десяток лет. Не чувствуя усталости, с утра до позднего вечера он непрерывно находился в движении, переходя с одной стены на другую, всё время подбадривая своё воинство, ввязываясь в возникающие то тут, то там схватки. Он был счастлив тем, что множество восторженных глаз были обращены на него, и многие уста благоговейно повторяли его имя. И как не быть счастливым? Ведь уже одно то, что ты находишься рядом, заставляет людей, ещё вчера тихо-мирно занимавшихся своими житейскими делами, превращаться в бесстрашных и даже весьма искусных бойцов.

Он был уверен в победе. На многочисленные предложения сдать город отвечал презрительной отмашкой руки. Ему кричали снизу, что общая война проиграна, что сопротивление по всему Приднепровью уже сломлено, что Рюрик Ростиславич, за которого сражается Мстислав, давно бежал в свой Овруч и не может помочь племяннику.

Все уговоры были напрасны. Мстислав Мстиславич знал, что до наступления осенних холодов продовольствия ему хватит, что половцы не крепки на осаду и длительное стояние под неприступными стенами им не выгодно, и рассчитывал удерживать Торческ сколь угодно долго, пока откуда-нибудь не придёт подмога. Не бросят же его Ростиславичи! Горели окрестные деревни, вытаптывались поля, от копоти и запёкшейся вражьей крови почернели стены Торческа, но Мстислав Мстиславич держался.

Всё же Чермному удалось тогда взять верх. Но не воинской силой, а коварством невиданным! Хитроумный Чермный, понял, что не любит Мстислав Мстиславич, когда проливается русская кровь. Едва лишь Чермному надоело насмехаться над безуспешными попытками поганых взять город, он посоветовал им воздействовать на князя Мстислава по-другому.

Для начала половцы подвели к стенам — так, чтобы осаждённым было лучше видно, — десяток пленённых мужиков и, словно играя, отсекли им головы. Со стен в ответ раздался горестный крик: в городе поняли, чем поганые собираются взять. А половцы взялись за дело с большой охотой — легко и весело ведь рубить безоружных, да ещё и связанных людей, чем бегать на стены, дышащие смертью. Следующими жертвами для казни были приготовлены бабы с малыми ребятами. Их тоже посекли всех, но не так быстро, как до этого мужиков — старались и себе продлить удовольствие, и чтобы осаждённым было на что посмотреть.

Такого Мстислав Мстиславич не смог перенести. Он кричал со стены Чермному, прося его прекратить невиданное злодеяние, и, наконец, пообещал сдать город, если Чермный заступится за пленников.

Чермный за пленников заступился и на следующий день въехал в Торческ. Война была закончена.