Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

Численность новгородско-псковской рати в 1563 г. составляла около 3600 человек, в том числе с пяти пятин Новгорода до 3000, а со Пскова и других городов (Великих Лук и Холма) до 600 человек. Но, беря за основу расчетов показатели 1563 г., необходимо отдавать себе отчет в том, что они, применительно для 1514 г., будут значительно завышены. С новгородским служилым поместьем складывалась следующая ситуация: к концу XV — началу XVI вв. размеры конфискованных вотчин были обширны, а контингент дворян, претендовавших на поместье, ограничен. По подсчетам К. В. Базилевича, из 1310 человек, получивших поместья в новгородских пятинах, около 280 человек принадлежали к послужильцам.[222]

С начала XVI в. до 1560-х гг., как уже отмечалось, новые помещики интенсивно наделялись землей. Так, например, по данным Г. В. Абрамовича, количество совладельцев в поместьях Тверской половины Бежецкой пятины с 1501 по 1538 гг. увеличилось более чем втрое — с 203 до 764 человек. «Насколько благоприятными для помещиков оказались результаты верстания

(1538 г. — А. Л.), видно из того, что из девяти случаев обращения с просьбой о прирезке земли отказано лишь в одном случае. В остальных прирезки составляли в среднем 79 % от прежней нормы». Однако недавно М. М. Кром выступил с критикой расчетов Г. В. Абрамовича. Проанализировав все сохранившиеся сведения, историк отмечает: «…в ряде случаев придача земли, полагавшаяся помещику по итогам верстания, в реальности так и не была выделена ему по вине писцов или дьяков».[223]

Тем не менее, нельзя не согласиться в том, что численность помещиков Новгородской земли с начала XVI в. по 1530-е гг. (после «поместного верстания» 1538 г.) в среднем увеличилась более чем вдвое.

По Новгородской земле сохранилось больше всего писцовых книг. Авторы коллективного труда «Аграрная история Северо-Запада России» подсчитали, что фонд поместных земель этого региона составлял до 33 тыс. обеж, т. е. 330 000 четей.[224] По нормам 1550-х гг. (1 конный со 100 четей) Новгород мог выставить в дальний поход до 3300 конных воинов, а если принять во внимание псковский принцип комплектования (1 конный с «сохи» или с 300 четей), то до 1100 всадников. Таким образом, с учетом интенсивного роста поместного землевладения с 1500 по 1530-е гг. можно сделать осторожное предположение о том, что новгородцы могли быть представлены в Оршанской битве не более чем 2000 человек.[225]

Количество служилых татар в 1510-е годы, когда Поволжье и Сибирь не входили в состав России, не измерялось тысячами. Мещерские татары Сивиндук-мурзы Мадыхова были представлены в войске несколькими сотнями (не более 400–500 человек, возглавляемых 5–6 мурзами).[226]

Наконец, последний контингент, который необходимо учесть, — это дворяне «государева Двора». Вместе с Василием III в походе на Смоленск в 1514 г. шли «братья ево князь Юрьи да князь Семен Ивановичи да бояр и детей боярских дворовых 220 человек».[227]

В состав элитной части входили родовитые представители служилого сословия. Было бы ошибкой считать, что весь свой Двор великий князь отправил под Оршу, — необходимо принимать во внимание тот факт, что часть Двора осталась с великим князем. Между тем в списках пленных упоминаются представители московских родов: Ратай Ширяев, Федор Кобец, Иван Еропкин (с пометой «а вcu служат великому князю»).[228]

Обращение к «Бархатной книге», родословному справочнику XVII в., позволяет установить еще нескольких наиболее знатных дворян, погибших в ходе сражения. Некоторую информацию содержат и родословные книги, иногда фиксировавшие факты смерти дворян в битве — в них обычно ставилась лаконичная помета: «убит под Оршею».