Битва при Коррине

Сейчас Лероника находилась в их общем доме на Салузе Секундус. Хотя ей уже довольно давно пошел девятый десяток, Вориан любил ее больше, чем когда-либо прежде. Чтобы дольше сохранить молодость, она могла бы, конечно, регулярно принимать омолаживающее средство – пряную меланжу, которая стала очень популярной среди богатых аристократов, но Лероника отказывалась пользоваться этими искусственными подпорками юности. Как это было в ее духе!

По разительному контрасту – благодаря процедуре, которую провел с ним его отец кимек, Вориан до сих пор выглядел как молодой человек; по виду он уже годился Леронике во внуки. Чтобы уменьшить это разительное несоответствие, Вориан красил волосы в седой цвет. Хорошо было бы взять ее с собой сюда, на эту планету, где они когда-то впервые встретились.

Теперь, глядя на безмятежные морские воды Каладана и наблюдая, как возвращаются к пристаням лодки, нагруженные водорослями и жирными маслюками, Вориан сидел в обществе своего старательного молодого адъютанта Абулурда Батлера, младшего сына Квентина Вигара и Вандры Батлер. Абулурд приходился, кроме того, внуком близкого друга Вориана, но имя Ксавьера Харконнена теперь редко упоминали в разговорах, с тех пор как его во всеуслышание объявили трусом и предателем человечества. Мысль об этой несправедливости, которая приобрела непреоборимую силу легенды, больно ранила душу Вориана, мешала ему как кость в горле, но он ничего не мог с этим поделать. С тех пор прошло уже почти шестьдесят лет.

Они с Абулурдом обосновались в новом подвесном ресторане у склона прибрежной скалы. Ресторанчик медленно перемещался вдоль берега, и из него открывался изменчивый вид на море и скалистые берега. Фуражки офицеров лежали на широком подоконнике. Волны с рокотом разбивались о скалы, а потом ручейками, окутанными белой кружевной пеной, сбегали обратно в море. От воды отражались лучи неяркого, клонящегося к закату солнца.

Одетые в зелено-красную форму двое мужчин любовались начинающимся приливом, пили вино и отдыхали душой и телом от бесконечного джихада. Вориан носил форму со свойственной ему небрежностью, не нося медалей, в то время как Абулурд был вычищен, выглажен и казался таким же прямым, как стрелки на брюках. В точности как его дед.

Вориан взял молодого человека под свою опеку, помогал ему советом и делом, следя за его продвижением. Абулурд не знал своей матери – младшей дочери Ксавьера, – которая перенесла тяжелый инсульт, когда рожала младшего сына, после чего потеряла разум, превратившись в застывшее в кататонии растение. Теперь, когда юноше исполнилось восемнадцать, он вступил в Армию джихада. Отец и братья уже успели прославиться и заслужить множество наград. Со временем, конечно, отличится и младший сын Квентина Батлера.

Для того чтобы избежать позора носить фамилию Харконнена, отец Абулурда принял фамилию своих прославленных материнских предков, происходивших непосредственно от Серены Батлер. С тех пор как он женился на представительнице прославленного семейства – а было это сорок два года назад, – Квентин не раз посмеивался над иронией своего имени. «Когда-то словом «батлер» обозначали обычного слугу, который во всем повиновался воле своего хозяина. Но я объявляю новый девиз фамилии: мы, Батлеры, не будем слугами никому!» Два его старших сына Файкан и Риков приняли на вооружение этот девиз, с ранних лет посвятив себя службе в Армии джихада.

Как много истории в имени, думал Вориан. И как много в нем груза.

Испустив долгий вздох, он осмотрел интерьер ресторана. На одной стене висело знамя с изображением Трех Мучеников: Серены Батлер, ее невинного ребенка Маниона и Великого патриарха Иблиса Гинджо. Сталкиваясь с такими беспощадными врагами, как мыслящие машины, люди искали спасения у Бога или Его представителей. Как во всяком религиозном движении, у мартиристов тоже были свои фанатики, которые строго следовали почитанию святой троицы.

Вориан сам не разделял этой веры, предпочитая опираться на воинское искусство для того, чтобы нанести поражение Омниусу, но природа человека, включая и фанатизм, не могла не влиять на составление военных планов. Люди, которые ни за что не стали бы воевать с машинами во имя Лиги Благородных, с восторженными криками бросятся в бой ради Серены Батлер и ее невинного младенца. Но хотя мартиристы многое делали для джихада, часто они мешали и просто путались под ногами.

Продолжая хранить молчание, Вориан, скрестив руки на груди, оглядывал ресторан. Несмотря на то что при строительстве применили подвесной механизм, заведение выглядело так же, как все здешние ресторанчики на протяжении многих поколений. Вориан хорошо помнил этот ресторанчик. Стулья в строгом классическом стиле, вероятно, были те же, на них только сменили потертую обивку.