Битва при Пуатье

Тем не менее арабы еще колебались. При прошлых попытках высадки они потерпели два поражения на море, будучи менее опытными мореплавателями, чем готы. Первая экспедиция стоила им семидесяти двух судов и немалого количества людей. В 709 г. последовала другая попытка, оказавшаяся столь же безуспешной. Поэтому-то халиф Дамаска с чрезвычайной осторожностью посоветовал Мусе не доверять предателям и направил ему это рассудительное послание: «Пошли малочисленные отряды разведать силы Испании, но остерегайся подвергать правоверных неизвестным опасностям».

Это сдержанные слова развязали самое головокружительное завоевание арабского мира. Для того чтобы захватить весь полуостров, оказалось достаточно одного великого года. Во время рамадана 91 г. по Хиджре триста человек пехотинцев и сто всадников под командованием бербера Тарифа ибн Маллука сели на четыре судна, принадлежавшие графу Юлиану. Они преодолели Геркулесовы столпы, чтобы высадиться в месте, где впоследствии мавры построили Тарифу, названную так в память о Тарифе. И с этого плацдарма маленькое войско, захватившее прибрежную полосу, в течение нескольких недель отправлялось в успешные набеги. Тариф вернулся в Танжер с лодками, полными соблазнительных пленниц, золота и добычи, чтобы принести Мусе эти образчики испанских богатств. И арабские хроники приписывают прорицателям следующие слова: «Аллах велик, и Мухаммед, его пророк, избрал тебя, о Муса, чтобы принести священную войну в Испанию и обратить неверных». Таким образом, отпали последние сомнения Мусы ибн Нусайра, и он отдал приказ о начале собственно экспедиции. Руководил ею наместник Танжера Тарик ибн Зийяд, вольноотпущенник Мусы. Кое-кто называет его бербером, но некоторые историки называют его персом. В ходе этой операции граф Юлиан помогал в качестве политического советника. Зафрахтованный маленький флот сновал с одного берега на другой и высаживал мусульманские войска, которые сразу же закрепились на склоне горы Калпе, будущего Гибралтара, название которого является английским искажением арабского Джебель аль-Тарик, «гора Тарика». Момент был в высшей степени благоприятным для того, чтобы это предприятие увенчалось успехом: Родерих был занят на севере своего королевства. Арабские войска были не особенно крупными, хотя мы вправе подозревать мусульманских хронистов в произвольном приуменьшении их численности.

Принято считать, что в них было семь тысяч берберов и очень мало чистокровных арабов. Кроме того, Тарик доставил из Африки несколько тысяч лошадей, после чего, как нас уверяют, сжег свои корабли, чтобы поднять боевой дух своих воинов. Более вероятным кажется, что он их отослал обратно. «Во имя Аллаха, – сказал он, – пойдем вперед; перед нами враг, позади – море».

Застигнутый врасплох этой высадкой, Теодомир, которому король поручил оборону Андалузии, решил обратиться к Родериху за помощью против захватчиков, «прибывших, – написал он, – неизвестно откуда, с небес или с земли», численность которых постоянно росла.

Но Тарик уже захватил город Катейя, расположенный на берегу Гибралтарского пролива; затем, взяв чуть западнее, он организовал себе плацдарм. Он создал базу, способную служить убежищем на случай краха. Граф Юлиан обеспечил защиту этой позиции, расположение которой можно точно установить, поскольку позднее на этом месте был построен Альгесирас.

Пока Родерих готовился к отпору, Тарик запросил и получил из Африки подкрепление из пяти тысяч берберов. В результате под его командованием оказалась приблизительно двенадцатитысячная армия. Продолжая осторожно двигаться на запад, он встретился с войском Родериха в Хересе на берегах р. Гвадалете. Королю вестготов приписывают армию численностью в девяносто тысяч человек, но эта цифра явно завышена. Войска столкнулись 19 июля 711 г. (28 рамадана 92). Судьба всей страны была решена этой единственной битвой, и нельзя удержаться от ее сравнения с битвой при Пуатье.

Исход этого столкновения был предрешен. С одной стороны, король, привыкший к неге и роскоши, окруженный великолепно вооруженной знатью. Седилло в общих чертах рисует нам его портрет: «Блеск его одеяния, сверкающего золотом, его повозки, выложенной слоновой костью, его седла, усыпанного драгоценными камнями, затмевает железо, которое одно в этот момент имеет цену». Что же до его солдат, отупевших рабов, то они сражались с большой неохотой. У его неприятелядело обстояло совсем иначе умелый вождь, привыкший к войне, вел за собой воинов, воспринимавших смерть как благо. То, что они уступали в численности, компенсировалось их волей к победе. «Следуйте за своим вождем, – вскричал Тарик, – он погибнет или наступит на грудь короля готов».

В течение семи дней противники исчерпали свои силы в стычках. С обеих сторон ряды сильно поредели.