Битва при Пуатье

Около 615 г. враждебность стала настолько острой, что некоторые мусульмане перебрались в Абиссинию. Согласно преданию, там их очень благосклонно принял сам Наджаши, что выглядит странным, так как иудео-христианство, проглядывающее в некоторых стихах Корана, ближе несторианам, чем монофизитам, к которым, как и византийцы,[67]

причисляли себя абиссинцы. Как бы то ни было, гонений определенно не было, поскольку к первой группе эмигрантов, включавшей одиннадцать мужчин и четырех женщин, в том числе Османа и его жену Рукайю, родную дочь Мухаммеда, присоединилась вторая и, что еще важнее, третья, состоявшая из двадцати четырех человек. Все это время правоверные Мекки продолжали участвовать во всех традиционных церемониях вокруг Каабы. Они также собирались в своем кругу, чтобы послушать пророчество и, конечно, совершить молитву. Эти собрания проходили в ущелье в предместьях Мекки до тех пор, пока внезапно не появилась враждебная группа мекканцев. Состоялась битва. Зайд бен аби Ваккас ранил одного человека в голову, ударив его верблюжьей челюстью. Это была первая кровь, пролитая во имя ислама.

К этому же периоду следует отнести и знаменитое вознесение Мухаммеда. Будучи очищен ангелом Джабраилом, который снова разверз его грудь и омыл его сердце водой Замзама, Пророк посетил в его сопровождении семь небес: на первом он видел Адама. Евангелист Иоанн и Иисус находились на втором, Иосиф – на третьем, Идрис – на четвертом, Аарон – на пятом, Моисей – на шестом, Авраам – на седьмом. Он поднялся так высоко, что слышал скрип каламов в руках у ангелов, записывающих деяния людей. По другой версии, болееизвестной, мы видим его верхом на Аль-Бураке, быстром как молния животном, занимающем среднее положение между лошадью и мулом, но с женской головой. Постоянно ведомый Джабраилом, он через Хеврон и Вифлеем достигает Иерусалима. Там Мухаммед совершает молитву и так же стремительно возвращается в Мекку.[68]

Рассказ об этом необычайном путешествии был встречен всеобщим недоверием и усилил позиции тех, кто видел в Мухаммеде обманщика или душевнобольного. Известно, что он оставил описание Иерусалима. И оно оказалось настолько точным, что евреи были поражены. Даже среди правоверных были те, кто не решался ему поверить. Лишь Абу Бакр был счастлив принять его слова на веру. Изощренная экзегеза различает два путешествия и еще в наши дни задается вопросом, действительно ли тело Пророка перемещалось в ходе этого ночного паломничества или же речь идет о визуальной галлюцинации. Следуя традиции Аиши,[69]

Мухаммед не покидал своей постели, но другие утверждают, что как раз в эту ночь искали его, но нашли только утром у входа в дом Умм Хани, которую он тщетно просил не предавать это событие огласке. Коран нам здесь ничего не проясняет, он в этом отношении отличается чрезвычайной сдержанностью, и, чтобы извлечь из него нечто конкретное на эту тему, приходится прибегать к рискованной интерпретации туманных или поэтических пассажей.

Остановимся главным образом на иерархии семи небес и населяющих их еврейских пророков, а также на понимании Иерусалима как священного града, что, кажется, предвосхищает мединский период и отражает стремление Мухаммеда войти в длинную череду еврейских пророков, чтобы таким способом получить подтверждение своего призвания.

Несмотря на все свои неудачи, он добивается двух громких обращений, которые, безусловно, должны были повлечь за собой и другие, а также более тесного сплочения мусульманской общины вокруг клана бану хашим. По крайней мере, одно из этих обращений было связано с племенными разногласиями Мухаммеда публично оскорбил Абу Джахл, и тогда Хамза объявил, что разделяет веру своего племянника.

Омар принял ислам так же внезапно. Зайдя к своей сестре Фатиме и зятю Зайду, тайным мусульманам, он застал их за чтением суры 20. Пораженный ее красотой, он побежал к Мухаммеду, чтобы перейти в его веру. Известно, как много ему предстояло сделать для ислама, победу которому после смерти Пророка обеспечил именно его авторитет.