Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

- Пусть 6-я армия быстрее захватывает Сталинград, Цейтцлер, и эти большевистские резервы ничего не будут стоить, - отрезал Гитлер и в упор сразил «генштабиста» неожиданным вопросом: - А скажите, Цейтцлер, кто позволил Паулюсу многотысячный отвод конского состава за Дон? Вместе с лошадьми из Сталинграда уходит немало людей.

- Как мне доложил Вагнер, мой фюрер, это происходит по двум причинам. Во-первых, предместья Сталинграда сильно разрушены и там негде разместить конский состав на зиму. Во-вторых, возникли трудности с подвозом в город фуража.

Верховный Главнокомандующий взорвался:

- Я запрещаю это делать, Цейтцлер!

Донесения с Восточного фронта в третьей декаде октября то и дело сотрясали «Вервольф» негодованием. Но 23 октября все вроде бы стало на свои места - пал завод «Красный Октябрь» - последний бастион большевиков в Сталинграде!… Но через двое суток вновь поступили донесения из Голубинского о тяжелых боях за… металлургический завод и жилой квартал у площади «9 января». 6-я армия никак не могла у становить свой контроль над переправами через Волгу.

На совещании 26 октября Гитлер установил новый, «окончательный срок» по захвату Сталинграда, который на этот раз приказывалось взять к 10 ноября!

2

Ни Верховный, ни Генштаб не сомневались, что дальнейшее наступление на своем правом фланге противник обязательно поведет по двум направлениям - на Сталинград и Северный Кавказ. Прикрыть их надежно оставалось злободневным делом, но после майских неудач в Крыму и под Харьковом сил на это не хватало.

В директиве Ставки от 17 июля на имя маршала Тимошенко подчеркивалось: «Ставка Верховного Главнокомандования приказывает под вашу личную ответственность немедленно организовать сильные передовые отряды и выслать их на рубеж р. Цимла от Чернышевской и до ее устья. Особенно прочно занять Цимлянскую, войдя в связь здесь с войсками Северо-Кавказского фронта».

Вечером 23 июля Верховный связался по телефону с командующим Сталинградским фронтом Гордовым. Высказанная им оценка положения отличалась конкретностью: «Главное теперь не переправы у Цимлянской, а правый фланг фронта. Противник, выброской своих частей к Цимле, отвлек наше внимание на юг и в это самое время подводил главные силы к правому флангу фронта. Эта хитрость немцу удалась из-за отсутствия у нас надежной разведки. На фокусы немца в районе Цимлы не обращать внимания и всю силу удара перенести правее… Имейте в виду, если противник прорвет правый фланг и по дойдет к Дону в районе Гумрака, то он отрежет ваши железнодорожные сообщения с севером…

Требую, чтобы оборонительный рубеж западнее Дона от Клетской через Рожковскую до Нижней Калиновки был сохранен в наших руках. Немца, вклинившегося в этот рубеж в районе действий 33-й гвардейской дивизии, уничтожить. У вас есть для этого силы, и вы должны это сделать. Категорически воспрещаю отход от указанного рубежа. Имейте в виду, что Колпакчи - очень впечатлительный человек. Хорошо бы направить к нему кого-либо по крепче для поддержания духа, а если Гордов сам выедет к нему, будет еще лучше».

Чрезвычайная обстановка требовала адекватных ответных мер. Директивой от 28 июля Ставка объединила Южный и Северо-Кавказский фронты в один и поставила перед ним боевую задачу: «Упорной обороной не только остановить на занимаемых рубежах продвижение противника на юг, но вернуть Батайск и восстановить положение по берегу Дона».

Ставка была всецело поглощена Сталинградским направлением. В ночь на 26 июля Верховный поручил начальнику Генштаба Василевскому связаться с Гордовым и передать приказ: «Ставка требует от Военного совета фронта сделать все возможное, чтобы немедленно ликвидировать прорвавшегося противника и восстановить исходное положение…»

Спустя несколько часов штаб фронта получил еще более резкую директиву: «Действия командования фронта вызывают у Ставки возмущение. Она требует, чтобы в ближайшие дни Сталинградский рубеж - от Клетской до Калмыков - был бы безусловно восстановлен и чтобы противник был отогнан за реку Чир. Если Военный совет фронта не способен на это дело, пусть заявит об этом прямо и честно».

Обстановка на юге, однако, продолжала с каждым днем ухудшаться. Вечером 28 июля Сталин продиктовал свой приказ № 227. Он гласил: «Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с потерями, лезет вперед, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.