Битва у Варяжских столпов

Однако, несмотря на полное отсутствие доказательств и противоречие исторической реальности данным языкознания, норманисты упорно возвращаются к теории «ошибки перевода» (последняя попытка была предпринята Н.Н. Гриневым в 1989 г. и СЛ. Николаевым в 2012 г.). Почему? Первоначально таким образом норманисты хотели найти еще одно «доказательство» скандинавского происхождения Рюрика. Однако уже в XX в. в ходе раскопок трех центров Северной Руси, где, согласно летописи, сели три призванных варяжских князя, выяснилось, что обнаруженные там археологические данные категорически противоречат норманистской трактовке Сказания о призвании варягов. Выше уже говорилось о крайне незначительном количестве скандинавских вещей в Новгороде. В остальных двух центрах их еще меньше. В «Белоозерском округе само присутствие скандинавов, судя по археологическим находкам, слабо прослеживается не только в IX, но и в X в.»^{551}. Отсутствие на Белом озере значительных серий вещей скандинавского происхождения отмечают и другие специалисты^{552}. Что касается Изборска, то исследовавший его В.В. Седов отмечал, что «ни в домостроительстве, ни в культовых элементах, ни среди вещевых материалов не обнаруживается явных маркеров, указывающих на проживание выходцев из Скандинавии»^{553}

. В другом своем выступлении этот исследователь отметил единичность скандинавских находок на городище и особо подчеркнул, что «в археологических материалах Изборска проникновение скандинавов и пребывание дружины одного из легендарных братьев Рюрика (если подразумевать под ним скандинава. — M. С.) не находит какого-либо подтверждения»^{554}. С тем, что в Изборске вряд ли проживал знатный скандинав, был вынужден согласиться и норманист А.Н. Кирпичников. Зато во всех трех городах в древнейших горизонтах культурного слоя была обнаружена западнославянская керамика (среди лепных сосудов Изборска VIII — IX вв. она составляет более 60%)^{555}

, а в домостроительной традиции Изборска изначально преобладали наземные срубные дома, имеющие аналоги в домостроительстве бассейнов Вислы и Одера^{556}.

Столкнувшись с очевидным несоответствием своих представлений о скандинавском происхождении варягов и отсутствием сколько-нибудь существенного количества скандинавских древностей или хотя бы тех артефактов, которые они могли бы выдать за скандинавские, в тех центрах, где, согласно недвусмысленному указанию летописи, находились резиденции трех варяжских князей, норманисты сделали весьма странные выводы. Часть из них вернулась к отрицанию существования братьев Рюрика, другая их часть пошла другим путем. Если скандинавских древностей нет в Изборске и Белоозере, значит, оба этих города должны находиться в другом месте. Некоторые норманисты стали утверждать, что раскопанные летописные Изборск и Белоозеро — это совсем не те Изборск и Белоозеро, где сидели варяги. Применительно к первому была вытащена из архива старая гипотеза Миллера, что Изборск — это на самом деле Иссабург, то есть город на реке Иссе. Натянутость подобного толкования названия древнерусского города, равно как и то, что от самой этой реки до Изборска по прямой 94 версты, нисколько не смутила норманистов. Сначала Д.А. Мачинский объявил, что река Великая, на которой стоит Псков, — это и есть река Иса, а впоследствии идею о том, что древний Изборск — это на самом деле Псков, активно пропагандировал C.B. Белецкий^{557}. На роль Белоозера подбирали Киснему^{558}

или Крутик (последнюю — все тот же С.В. Белецкий)^{559}. Критерий для подобного кардинального пересмотра всех письменных и археологических данных был только один — наличие в выбранном месте хоть каких-то скандинавских вещей, позволяющих подогнать летописные и археологические данные под избранную концепцию. Нечего и говорить, что все подобные построения были шиты белыми нитками. Славянское происхождение названия города Изборска были вынуждены признать даже такие норманисты, как Т.Н. Джаксон и Т.В. Рождественская^{560}. С археологической точки зрения ошибочность построений С.В. Белецкого показал Н.В. Лопатин^{561}

. Абсолютно безосновательны были попытки найти замену и летописному Белозерску^{562}. Таким образом, попытка наиболее рьяных норманистов откровенно подогнать факты под излюбленную догму вызвала несогласие даже среди части их единомышленников. Настоящий ученый стремится к поиску истины даже в том случае, когда она противоречит его любимым теориям и фактам. Что он делает, когда объективные факты не соответствуют исповедуемой им теории? Как минимум остановится и постарается заною оценить истинность своей теории. Совершенно противоположным образом повела себя часть норманистов, постаравшись подогнать факты под собственную концепцию. В этом примере, как в капле воды, отразилась вся «научная» логика норманизма: если история не соответствует их гипотезы, то тем хуже для реальной истории.

Глава 11.

РЮРИК, СЫН ГОДЛИБА И ВНУК ГОСТОМЫСЛА