Битва в ионосфере

– Итак, товарищ майор, вас интересует история нашей боевой загоризонтной системы, — обращаясь ко мне, первым заговорил генерал-полковник Вотинцев, — еще в шестидесятых годах главный инженер научно-исследовательского института дальней радиосвязи, или сокращенно НИИДАР, Франц Александрович Кузьминский пригласил меня приехать в Николаев. И там, в небольшом деревянном домике он и его коллеги-сотрудники показали мне удивительные данные объективного контроля работы опытной загоризонтной радиолокационной аппаратуры. Именно опытной загоризонтной аппаратуры, а не радиолокационной станции. Такой РАС тогда еще и в помине не было. На фотопленках, фотографиях были зарегистрированы, с указанием конкретного времени, очень своеобразные сигналы. Отметки в виде круга показывали запуски ракет с территории США, а в виде прямой черточки — пуски наших ракет с полигонов. Пуски были зафиксированы на очень большом расстоянии. Это впечатляло. В тот день Кузьминский предложил мне создать боевые загоризонтные локаторы, принцип действия которых основан на эффекте, открытом советским ученым Кабановым. Со своей стороны я проконсультировался со специалистами, рядом известных ученых и убедился в том, что в Николаеве Франц Кузьминский и его коллеги по НИИДАРу показывали мне не какие-то веселые картинки, или заведомо ложные данные. Многие факты убедительно говорили сами за себя, что вполне можно создать мощные дальние наземные боевые загоризонтные локаторы. Такие РАС могли стать самым эффективным наземным разведывательным средством против американских стратегических ядерных ракет. Ведь космические спутники больше подвержены внешним воздействиям. Поэтому по сравнению с наземными мощными радарами системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) космические спутники менее надежное боевое средство.

После соответствующих консультаций Кузьминскому были выделены определенные средства. Через два года он мне представил в Николаеве сокращенный образец опытной ЗГРЛС. Как лицо, заинтересованное в таком эффективном радиолокационном вооружении, я был назначен председателем государственной комиссии по рассмотрению проекта боевой загоризонтной радиолокационной системы. Во время испытаний того сокращенного образца ЗГРЛС я лично наблюдал, как опытный и еще маломощный локатор обнаруживал пуски наших баллистических ракет из района Читы по полигону на Новой Земле. ЗГРЛС обнаруживала ракеты с очень большой вероятностью, где-то 07 — 0,8. Оставалось совсем немного до единицы, то есть стопроцентного обнаружения. Однако и такая довольно высокая техническая готовность опытного радара не устраивала главного конструктора Франца Кузьминского. Кстати, впоследствии, я его стал называть, как и все ближайшие соратники, Александром Александровичем. Он почему-то не очень любил имя Франц. Так вот Кузьминский, несмотря на явный успех в Николаеве убедительно доказывал, что у опытной аппаратуры есть предел возможностей, а вот на реальном боевом радиолокаторе ему наверняка удастся еще больше повысить вероятность обнаружения баллистических ракет. Такая убежденность главного конструктора в правоте конструкторского решения построения будущей боевой ЗГРЛС привлекала многих. Конечно, это помогло Кузьминскому отстоять проект по созданию боевой загоризонтной системы. Именно отстоять в спорах на различных научно-технических совещаниях, советах, в кабинетах высокопоставленных военных и гражданских чиновников, а не протащить, как указано в статье в газете «Советская Россия».