Битва за Францию

Следуя доброму совету господина Лувиньи, Уолтер немедленно покинул Нант, желая одного — поскорее добраться до Англии. Негостеприимная французская земля так жгла ему ноги, что он даже не попрощался с госпожой де Шеврёз, уведомив её о своём отъезде письмом. Сделал он это не столько из-за опасения снова попасть в руки Ришелье, сколько опасаясь снова попасть под влияние чар прекрасной герцогини, которая наверняка бы постаралась задержать его во Франции.

Вернувшись в Англию, Монтегю сразу же отправился к королеве. Один взгляд на его расстроенное лицо показал Генриетте, что Уолтеру всё известно.

   — Как вы могли так со мной поступить? — тихо спросил молодой человек. — По вашему указанию я поехал во Францию спасать ваших друзей и родственников, а вместо этого еле унёс оттуда ноги.

   — Но ведь никто не пострадал, — перебила его королева.

   — Никто, — согласился Монтегю. — Если не считать одного молодого человека, окончившего свои дни на эшафоте.

   — Он заслужил свою участь! — воскликнула Генриетта. — А вы... Я же приказывала вам бросать все дела и немедленно возвращаться домой? Если здесь кто-то и имеет право жаловаться, то это я. Ведь вы бросили меня на произвол судьбы, на растерзание де Молина и Бэкингему. Представляете, герцог осмелился выслать из Англии епископа Мандского? Ох, Уолтер, я здесь совсем пропадала без ваших советов...

Разумеется, после такого признания молодой человек тут же бросился к ногам Её Величества. Но, получив прощение, он всё же вернулся к неприятному разговору.

   — Могу ли я узнать, чем граф де Шале так помешал Вашему Величеству? — поинтересовался он.

Генриетта закусила губу.

   — Он убил д'Эгмона, — наконец сказала она.

Некоторое время Уолтер смотрел на неё, не веря своим ушам. Ему казалось невероятным, что можно было своими руками погубить всё предприятие из-за гибели одного, пускай и любимого когда-то человека.

   — Вам это сказал де Молина? — резко спросил он.

   — С чего вы взяли? — растерялась королева. — Мне о Шале рассказал аббат Фанкан.

   — Фанкан? Фанкан! Единственный среди людей Ришелье, который склонял Францию к союзу с немецкими княжествами!

   — Да, то же самое мне говорил и Бэкингем, — подтвердила королева.

   — Значит, аббат сотрудничал с «Молчаливыми»! Ваше Величество, молю вас, расскажите, что произошло за то время, пока я гонялся за призраками во Франции.

Королева кратко рассказала ему историю своей встречи с Фанканом.

Слушая Генриетту, лицо молодого человека несколько раз то краснело, то бледнело.

   — Я очень устал с дороги, мадам, — наконец произнёс Уолтер. — Поэтому прошу разрешения вас покинуть.

   — Стойте, — приказала королева. — Скажите, вы думаете, что генерал, сговорившись с аббатом, обманул меня?

У него на языке уже вертелся утвердительный ответ, но, взглянув в сверкающие глаза Генриетты, Уолтер передумал его произносить.

«Покойся с миром, господин д'Эгмон, — подумал он. — Так будет лучше и для Англии, и для её королевы. Чёрт возьми, кто бы мог подумать, что прекрасная возможность избежать войны с Францией будет потеряна из-за тебя!»

Вместо этого Уолтер печально улыбнулся Генриетте.

   — Ну что вы, Ваше Величество, — со вздохом ответил он. — Разве у нас есть основания не доверять Великому магистру? А Шале... Надеюсь, это была последняя жертва.

* * *

Монтегю ошибался. Совсем скоро в тюрьме будет отравлен маршал Орнано. Александр Вандом тоже умрёт в Венсенском замке, а его брат Сезар проведёт в темнице четыре года и семь месяцев.

Кардинал Ришелье шёл к власти кровавым путём, но не слишком переживал но этому поводу. В конце концов кровь была незаметна на его красной сутане.

ГЛАВА 16. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ КОРОЛЕВЫ

Большим заблуждением было бы думать, что коронованные особы чем-то отличаются от простых смертных. Они одинаково и входят в жизнь, и уходят из неё, смеются и плачут, то есть ничто земное им не чуждо. Вот и английская королева радовалась как ребёнок, собираясь на парадную аудиенцию, устроенную в день её рождения. В целом это обещала быть скучная церемония приёма подданных и иностранных послов, но, как и всякая женщина, Её Величество очень любила подарки и могла ожидать, что их будет великое множество.

Сегодня она была ослепительна, заботы не сковали маской надменности её прекрасное лицо, и оно выглядело как никогда беззаботным и весёлым. Генриетта со вздохом оглядела свой парадный туалет — роскошное ярко-красное бархатное платье с золотым шитьём и каскадом золотистых кружев, драгоценное рубиновое ожерелье. Сегодня ей хотелось выглядеть отнюдь не грозной монархиней, а пленять и очаровывать всех и вся, но в такой торжественный день без помпы было никак не обойтись. А ещё и утомительная церемония одевания! Обычно Генриетта обходилась помощью двух-трёх прислужниц, но сегодня этикет предусматривал присутствие полного штата фрейлин, которые словно соревновались друг с дружкой в церемонности и медлительности.

Но в конце концов её мучения закончились, и Генриетта, наотрез отказавшись от тяжёлого головного убора, приказала уложить волосы задорными локонами, перевитыми жемчужными нитками.