Битва за Францию

Герцог перевёл дыхание. Генриетта тоже молчала, но её руки, поддерживающие на груди одеяло, вдруг опустились, и через миг это нехитрое одеяние уже лежало на полу, а она, легко переступив через него, стремительно подошла к Джорджу и, привстав на цыпочки, потянулась к его губам.

— Жизнь моя! — Этот вздох вырвался прямо из глубины его сердца, и он, теперь счастливейший из смертных, схватил на руки обожаемую женщину и уложил её на постель...

* * *

...Они были созданы друг для друга. Джордж и Генриетта поняли это, попав ещё только в первый круг любви, а страсть всё крепла, оголяя их чувства и разжигая огонь, как в душе, так и в теле.

ГЛАВА 17. ДЕ МОЛИНА

Следующие несколько недель стали для Бэкингема настоящим раем на земле. Он никогда так не любил и знал, что эта любовь взаимна. Но потом идиллия закончилась.

Одним прекрасным утром Генриетта получила письмо, которое стёрло беззаботную улыбку на её лице и лишило покоя настолько, что ночью она покинула Уайт-холл, причём так поспешно, что забыла уведомить Джорджа об отмене ранее назначенного свидания.

Взяв с собою только Уолтера Монтегю и небольшой эскорт из нескольких гвардейцев, королева поехала на встречу с Великим магистром «Молчаливых» — маркизом де Молина, который только что вернулся в Англию после длительного отсутствия. Она не ожидала ничего хорошего от этого свидания, и предчувствия её не обманули.

   — Я располагаю сведениями, что вы, моя прекрасная королева, решили отступиться от нашего союза, — с мрачным спокойствием начал де Молина.

   — Вы вытащили меня из постели для того, чтобы поссориться? — выдержки Генриетте тоже было не занимать.

   — О, я понимаю! Сейчас вы бы предпочли нежиться в объятиях вашего любовника...

   — Конечно. Но если вы желаете заключить меня в объятия, то зачем начинаете ссору?

   — Я говорю о Бэкингеме!

   — Вот как? Но я почему-то приехала к вам, а не к нему.

   — Испугались?

   — Чего? Поссорившись, мы оба потеряем многое, но ваш убыток будет больше.

Де Молина скептически усмехнулся.

   — Послушайте, Эрнандо, если вы меня в чём-то обвиняете, то говорите прямо. Иначе я отправляюсь в постель.

   — К Бэкингему?

   — К нему или к мужу — какая разница, если вы так безразлично воспринимаете моё намерение?

   — А чего вы ожидали? Несколько месяцев подряд я твержу вам о необходимости избавиться от первого министра, привожу все мыслимые и немыслимые доказательства, вы соглашаетесь, а стоит мне на минуту упустить вас из виду, как вы впускаете его к себе в постель!

   — Вы ревнуете? — улыбнулась королева.

   — Нет.

   — Нет?

   — Нет!

   — Тогда прекратите истерику. Я могу простить подобное поведение только влюблённому мужчине.

   — Чёрт бы вас побрал! — выдохнул де Молина.

Наступила тягостная пауза, прерываемая только учащённым дыханием собеседников.

   — Объясните мне, чем герцог вам не угодил? — наконец потребовала королева.

   — Извольте. Но прежде вы расскажите мне, какого черта при дворе делает лорд Дигби? Я рассчитывал, что Бэкингем избавится от этого человека хотя бы после того, как тот чуть было не устроил ему импичмент, но нет! Герцог позволил ему вернуться ко двору. Бристолю! Своему злейшему врагу!

   — Наверное, у Бэкингема были основания так поступить, — неуверенно произнесла Генриетта, потому что и сама не понимала причин такого поступка своего министра.

Вы совершенно правы, Ваше Величество, — мрачно заметил де Молина. — Что бы я ни думал о Бэкингеме, но он отнюдь не глупец. И раз он решил помиловать бывшего английского посла в Мадриде, то только потому, что желает с его помощью прекратить войну с Испанией.

Королева тяжело вздохнула. Великий магистр был прав, но на этот раз его удивительная осведомлённость нисколько не обрадовала Генриетту, которая уже несколько месяцев жила в страхе, что мирные проекты Бэкингема станут известными «Капюшонам». И вот этот чёрный день настал! Заговор против Ришелье потерпел поражение, от аббата Фанкана тоже не было утешительных новостей, денег на новую войну парламент не дал, и Бэкингем вернулся к своей прежней происпанской политике, уверив королеву, что теперь Англия будет жить в мире со всей Европой.

   — У вас есть доказательства того, что Бэкингем собирается так поступить? — всё же спросила Генриетта.

   — Нет, но они появятся, как только Бристоль наладит переписку со своими друзьями в Мадриде. Даю вам слово, что я глаз с него не спущу.

   — Вот когда вы раздобудете улики, тогда мы и продолжим этот разговор, — облегчённо вздохнула Генриетта. — Послушайте, Эрнандо, я действительно хочу спать.

Тёмные глаза маркиза зловеще сверкнули.

   — Ну, хорошо же, — ответил он со странной улыбкой. — Только учтите, что герцог желает заключить мир с Испанией только затем, чтобы развязать войну с Францией.

   — Вы ошибаетесь, и я вам сейчас это докажу. Знаете, зачем герцог вытребовал из ваших рук аббата Фанкана?