Битва за Францию

Некой компенсацией этой неприятности послужил арест Уолтера Монтегю. Но, к удивлению кардинала, англичанин оказался крепким орешком и, не сообщив ничего нового о похищении Фанкана (о чьей судьбе он действительно ничего не знал), грозил Его Высокопреосвященству если не войной, то значительными осложнениями дипломатических отношений с Англией. И был так убедителен в своём негодовании, что перепуганный кардинал, не решаясь ни отпустить неудобного узника, ни предъявить ему официальные обвинения, приказал выделить милорду парадные апартаменты в Бастилии, предназначавшиеся для принцев крови. Ришелье собирался держать Монтегю в тюрьме тайно, до тех пор, пока не придут известия из Англии, куда министр собирался отправить надёжного человека.

Поступая так, Его Преосвященство серьёзно рисковал. Но, чувствуя, что находиться на правильном пути, и, слепо доверяя своей интуиции, кардинал собирался и дальше следовать её советам.

ГЛАВА 4: «ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ».

В то же время, когда кардинал Ришелье беседовал с королём, самый знаменитый дуэлянт Франции Франсуа де Монморанси, граф де Бутвиль[29]

, сидел в постели, и, протирая глаза, изучал письмо, доставленное сегодня утром посыльным из кардинальского дворца. Поскольку голова раскалывалась от выпитого за ужином вина, очевидный смысл послания не сразу дошёл до его сознания.

«Его Высокопреосвященство кардинал де Ришелье приглашает господина де Монморанси, графа де Бутвиля в пять часов вечера во Флери».

— Чёрт возьми! — воскликнул Бутвиль. — Его Высокопреосвященство так добр ко мне, что вспомнил о моём существовании. Но какого дьявола? Неужели, из-за той пустяковой дуэли, где я был секундантом у графа де Шале?

Первый бретёр Франции слишком хорошо знал, что не может рассчитывать на любезный приём. Граф перевёл взгляд на часы. Они показывали половину двенадцатого. Оставалось ещё довольно много времени, чтобы придумать предлог уклониться от встречи. Но Бутвилю было скучно, вечер был свободным, и он решил пойти.

Вопреки ожиданиям, Ришелье принял его довольно любезно.

— Вы храбрый человек, господин де Бутвиль, — протянул кардинал, пытливо рассматривая молодого красавца, что бесстрашно стоял перед ним.

— Ваше Преосвященство, все, имевшие наглость считать меня трусом, уже в аду.

— Я хочу сказать, что было очень смело с Вашей стороны прибыть сюда.

— Вы сами, Ваше Преосвященство, меня пригласили, и я не припоминаю за собой ничего, что могло бы вызвать Ваше неудовольствие.

— А как же с эдиктами, сударь мой?

— Я предполагаю, что Вы позвали меня не за тем, чтобы прочитать проповедь о спасении души?

Лицо у Ришелье перекосило от гнева.

— Несколько месяцев назад на поединке Вами был убит маркиз де Порте!

— Он посмел претендовать на ту же придворную должность, что и я.

— Вы убили де Кугни и де Вая!

— Они отказались просить помилования.

— Вы ранили Понжибо в День святой Пасхи!

Упоминание о дуэли, которая в своё время вызвала особое раздражение духовенства и Парижского парламента, из-за чего все её участники были приговорены к смерти, нисколько не порадовало господина де Бутвиля. Он с сожалением взглянул на кардинальское облачение собеседника, которое лишало его возможности бросить вызов.

— Я был амнистирован особым королевским указом по случаю бракосочетания принцессы Генриетты[30]

, и Вашему Преосвященству это хорошо известно, — отрезал он.

Кардинал понял, что нужно сбавить тон. Господин де Монморанси отнюдь не был тем человеком, которого можно было легко запугать.

— Вы тоже собирались принять участие в сегодняшней охоте Его Высочества герцога Анжуйского? — мрачно спросил Ришелье, бросая мимолётный взгляд на портьеру из тяжёлого лионского бархата, которая подозрительно зашевелилась, выдавая присутствие посторонних. Его Преосвященство был слишком осторожным человеком, чтобы принимать такого гостя наедине.

Бутвиль ничего не заметил, и только пожал плечами. Входя в число ближайших друзей принца Гастона, он, конечно же, слышал об охоте в окрестностях Флери, и даже о каком-то заговоре, но, будучи крайне легкомысленным человеком, пропускал всё мимо ушей. Из-за этой особенности характера своего друга, герцог Анжуйский побоялся заранее довериться ему, и рассчитывал сообщить истинную причину визита в кардинальские владения только на самой охоте. Впрочем, он действительно рассчитывал на присутствие друга, и господину Монморанси пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы отделаться от приглашения. Вот почему Бутвиль только безразлично зевнул, когда Ришелье ещё раз повторил свой вопрос.

— Нет.

— Почему?

— Мне не доставляет удовольствия Ваше общество, Ваше Преосвященство. Именно этим я и объяснил Монсеньору свой отказ.