Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж

В Ленинграде с ним произошло экстраординарное событие — на квартиру к члену братства Кондиайну, где остановился Александр Васильевич, неожиданно явились Рикс, Отто и прибывший из столицы Блюмкин. Яков был в состоянии бешенства. Он орал на Барченко, что ученый не имеет права разъезжать по стране и предпринимать экспедиции на Восток, без его, Блюмкина, санкции, что тот должен всецело и полностью подчиняться его контролю в своей исследовательской работе, иначе он пустит его «в мясорубку». «Его» — это значило его, его жену и его детей. «И помни, — истерично орал Блюмкин, — нам ничего не стоит уничтожить тебя. И если ты рассчитываешь на покровительство Бокия — то зря. И он и Агранов уже в наших руках. Благодаря тому, что мы знаем об их связях с масонами с дореволюционных времен, мы имеем силу воздействовать на них. Потому что, если эта информация всплывет где-то наверху— им конец. Но сейчас Бокий еще может пригодиться Блюмкину, Риксу, Отто и еще кое-кому». Главная ценность начальника Спецотдела заключалась, по мнению Блюмкина, только в том, что у того есть «Черная книга», «где собраны компрометирующие материалы на руководящих работников», и это «дает им в руки неограниченную возможность». Суперагент почему-то считал, что Бокий отдаст им «Черную книгу» в момент «X». Глеб Иванович действительно в силу специфики своего положения и по прямому указанию Ленина собирал материалы обо всех высших советских чиновниках — их личная жизнь также была государственной тайной— но эта тайна хранилась на одной из полок Спецотдела.

Глава 19. Бегство «Бога» — 2

1

Бог, покинувший Лхасу и обнаруживший, по словам тибетского революционера Нага Навена, «оппозицию Далай-ламе», долгое время скитался по дорогам Азии в поисках пристанища. После встречи с Рерихом на шоссе и скоротечного пребывания на территории Британской Индии он покинул колонию и устремился через провинции Тибета на север своей страны. Временным пристанищем живой «Бог» избрал священный для буддистов монастырь Гумбун, где, по преданию, закопана пуповина реформатора Цзонхавы.

Для английской разведки побег Таши-ламы стал полной неожиданностью. Подполковник Бейли срочно выехал для консультаций в Лхасу, но ничего толком выяснить не смог. Он узнал только, что бегство было спровоцировано убийством родственников Таши-ламы неизвестными людьми, что, по-видимому, к этому могли иметь отношение большевики. Но теперь, когда живой «Бог» оказался недалеко от территории Красной Монголии и Китая, его скорое возвращение выглядело уже нежелательным и могло принести еще больше хлопот.

Жрецу была уготована роль козырной карты, которую по очереди будут разыгрывать большевики и японцы: одни — для создания коммунистической федерации, другие — для желтой сверхдержавы.

Вместе с Таши-ламой в Гумбуне находилась часть свиты и охрана в триста сабель. Святой пребывал в полной растерянности и не представлял, что делать дальше. В монастыре он давал богомольцам посвящение в мистический культ Дюнхор и пророчествовал о наступлении времени Шамбалы. Среди множества паломников, стекавшихся в Гумбун, были весьма «экзотические» персонажи. В специальной советской сводке упоминалось, что именно в этом монастыре «проживает видный японский монах, который, очевидно, свои занятия там не ограничивает исключительно религиозными церемониями»[131]. Разведывательный отдел японского Генерального штаба имел разветвленную сеть агентуры не только в Гумбуне, но и на территории Народной Монголии. В монастыре Гандан, недалеко от Урги, находился сотрудник японского Генштаба полковник Томиэ Сато[132]. Дни он проводил в молитвах, так как выдавал себя за монаха. Сато блестяще говорил по-монгольски и тибетски. Время от времени монах-полковник совершал паломничества в контролируемый китайским генералом Чжао Цзолином город Дайрен. Здесь, под крышей конторы Южно-Маньчжурской железной дороги, располагалась база японской агентуры. Иногда тропы разведчика пролегали значительно южнее и выводили к священному монастырю Гумбун, где находились Таши-лама и японский монах — сослуживец полковника Сато, о котором сообщалось в советской разведсводке.