Битва за Иерусалим

Он еще размышлял над загадкой грозного молчания иорданских укреплений и над тем, когда же придет спасительный момент атаки, который избавит его, по крайней мере, от стояния под снарядами, как вдруг весь горизонт заполнился пухнущими грибами дыма, взрывами, гулом орудийных выстрелов, пылающими кострами и искрами. Оказалось, что бронетанковая колонна Ури Бен-Ари пересекла иорданскую границу около Маале-Хахамиша и устремилась на те самые укрепления, атаковать которые целые две недели готовился весь полк Файкеса.

Миха остался на своем наблюдательном пункте и смотрел вместе со всем ошарашенным полком, как танки и мотопехота крадут у них из-под носа сражение, к которому они столь тщательно готовились. Некоторые возмущались, что никто не потрудился скоординировать их действия с действиями танкистов или хотя бы предупредить в последнюю минуту об изменении, внесенном в план наступления.

Теперь им ничего другого не оставалось, как только устроиться поудобнее в «зрительной ложе» своих позиций и издали («как в кино») созерцать перипетии боя. Из своей «ложи» они видели, как волна за волной подскакивают вверх шаровидные клубы дыма; слышали тарахтенье автоматов и рявканье пушек; следили за солдатами мотопехоты, опередившими танки, чтобы расчистить дорогу от мин; видели, как они бегут и один за другим падают, подорвавшись на минах, раненые и убитые.

«Укрепления этого района, — рассказывает полковник Бен-Ари, сражавшийся здесь и в Войну за Независимость, — с давних пор имеют печальную известность. Бои за Радар напротив Маале-Хахамиша запомнились мне еще 20 лет назад. Я тогда ходил в атаку несколько раз. Один раз мы его захватили, в другой — кто-то его отдал. Это грозный, сооруженный из бетона опорный пункт. То же самое Шейх-Абдель-Азиз, и Бет-Икса — укрепленное село. Проблемой проблем на этих высотах были блиндажи. Мы выделили по танку на блиндаж. В задачу каждого танка входило подавить свой блиндаж прямой наводкой, и это было сделано. Тогда вперед двинулась мотопехота и занялась расчисткой минных полей. Работали в темноте, щупами, с огромным упорством, шаг за шагом. В конечном счете, мы овладели укреплениями. Теперь надо было освободить магистрали и вывести на них танки. Это затянулось до поздней ночи. Прорыв завершился захватом Шейх- Абдель-Азиза и Радара. Оттуда пошли на высоту Биду. Там тоже был укрепленный участок, и нам пришлось его брать в ночное время. Это был тяжелый бой с большими потерями. Но когда он закончился, все северо-иеругалимское направление лежало открытым перед нами».

*

Весть о танках Бен-Ари, которые приближаются к Неби-Самуэль, чтобы блокировать северные подступы к Иерусалиму, достигла под вечер северных позиций столицы. На этих позициях мы оставили, как помнится, в знойные послеобеденные часы роту «стариков» Хаима Гури под тяжелым обстрелом, в угнетенном состоянии фатальной готовности принять самое страшное.

С того времени и до 7 вечера враг продолжал деловито и размеренно стегать огнем окопы и траншеи городской черты. Страх, пулеметные очереди, артиллерийские снаряды и безжалостная жара усугубляли до предела эту напряженность отчаяния.

Сумерки принесли с собой западный ветер, который чуть-чуть освежил людей и улучшил их моральное состояние; но стрельба продолжалась с той же силой, оставался и возникший с самого утра бередящий вопрос: " Почему они по-прежнему так тупо стреляют, почему ничего не предпринимают?»

Один из «стариков» запрокинул голову и увидел в спускающихся сумерках четверку летящих «ураганов». «Самолеты!» — закричал он, усилив недоумение товарищей. Гул самолетов вызвал новые вопросы: куда и зачем летят? Атаковать самолеты противника? Или иорданские подкрепления, приближающиеся к Иерусалиму?

Стемнело, и вся северная сторона загромыхала от яростных ударов наступающей бронетанковой бригады. Пороховой дым заполнил все воздушное пространство. Со всех сторон вспыхивали темно-алые розы пламени. По мере того, как усиливалась пальба, постепенно стихал град снарядов, весь день посылаемый иорданцами из Полицейской школы. Вместе с передышкой до солдат Гури дошли новые добрые вести: «Идут парашютисты! Резиденция Верховного комис-сара взята». Для обессиленных, вконец измученных «старичков» это было как глоток холодной воды.

К тому же свежесть западного ветра превратилась в настоящую прохладу, и на позициях, смахивавших в послеобеденные часы на раскаленный горн, стало совсем сносно. Настроение улучшилось. Солдаты начали выбираться из своих нор и даже обмениваться шуточками по поводу пережитого. На бледных, помятых лицах вдруг разгладились морщины и зацвели улыбки Усталые легкие задышали широко и свободно.

«У всех появилось такое чувство, — рассказывает Гури, — что колесо фортуны наконец-то стронулось с места завертелось и вместе с этим наступит перелом». Но некоторые солдаты продолжали глядеть на Полицейскую школу. Что сулила им она?