Битва за Рим (Венец из трав)

— Хорошо. Полагаю, это не самое худшее, — мрачно заметил Марий. — Продолжай. Чувствую, там произошло что-то еще.

— Консул Луций Катон был убит незадолго до того, как наш сын приказал отступать.

— Наш сын дал приказ об отступлении?

— Да. — Юлия пыталась сдержать подступавшие слезы.

— Как ты узнала об этом, Юлия?

— Квинт Лутаций приходил к тебе сегодня. Он отбыл в официальную поездку на марсийский театр военных действий, я думаю, по поводу неприятностей в войсках Луция Катона. Я не знаю — честно говоря, я не уверена. — Она отняла свою руку у юного Цезаря и поднесла ее ко лбу.

— Нас не касается причина визита Квинта Лутация на марсийский театр военных действий, — жестко сказал Марий. — Я понял так, что он стал свидетелем битвы, проигранной Катоном?

— Нет, он находился в Тибуре, куда после сражения отступила наша армия. Очевидно, это был разгром. Солдатами никто не руководил. Единственным, кто сохранил самообладание, был, по-видимому, наш сын. Вот почему именно он отдал приказ отступить. По пути в Тибур он пытался восстановить порядок в войсках, но не мог поспеть везде. Бедные парни просто обезумели.

— Тогда почему… что здесь такого ужасного, Юлия?

— В Тибуре его ожидал претор. Новый легат, назначенный к Луцию Катону, Луций Корнелий Цинна… Я уверена, что это имя называл Квинт Лутаций. Да, так вот, когда армия достигла Тибура, Луций Корнелий Цинна принял у Мария-младшего командование. Все, казалось, было в порядке. Луций Цинна даже отметил присутствие духа, проявленное нашим сыном.

Юлия вырвала руки у своих собеседников и крепко сжала пальцы, ломая суставы.

— Все, казалось, в порядке. Продолжай, Юлия! Что же случилось потом?

— Луций Цинна устроил совет, чтобы выяснить причину поражения. Он смог опросить только некоторых трибунов и контуберналов — все легаты, по-видимому, были убиты, поскольку никто из них не вернулся в Тибур, — продолжала Юлия, отчаянно пытаясь сохранять ясность ума. — И когда Луций Цинна подошел к выяснению обстоятельств смерти Луция Катона, один из контуберналов обвинил нашего сына в том, что он убил консула Луция Катона!

— Я понял, — сказал Марий с невозмутимым видом. — Хорошо, Юлия, тебе известна вся эта история, а мне еще нет. Продолжай.

— Тот молодой человек заявил, что наш Марий пытался убедить Луция Катона отступить. Но Луций Катон обругал его и назвал италийским предателем. Консул отказался отдать приказ об отступлении и сказал, что для любого римлянина лучше умереть на поле боя, чем жить в бесчестии. Он с отвращением отвернулся от Мария-младшего. И тот контубернал сказал, что, услышав это, наш сын вытащил меч и вонзил его в спину Луция Катона по самую рукоять! Затем он взял на себя командование и приказал отступать. — Юлия заплакала.

— Неужели Квинт Лутаций не мог дождаться меня? К чему было взваливать на тебя груз подобных новостей? — резко спросил Марий.

— У него на самом деле не было времени, Гай Марий. — Юлия вытерла слезы, пытаясь взять себя в руки. — Его срочно вызвали в Капую. Он должен был отправляться туда немедленно. Он сказал, что вообще не имел права задерживаться и заезжать к нам в Рим, так что мы должны его еще и поблагодарить. Он сказал, что ты знаешь, как поступить. И когда Квинт Лутаций сказал это, я поняла: он поверил в то, что наш сын убил Луция Катона. О, Гай Марий, что нам делать? Что сможешь сделать ты? Ты хоть знаешь, что имел в виду Квинт Лутаций?

— Я должен отправиться в Тибур вместе с моим другом Гаем Юлием, — сказал Марий, поднимаясь на ноги.

— Но ты ведь не можешь! — задохнулась Юлия.

— На самом деле могу. Теперь успокойся, жена, и вели Стофанту послать за Аврелией. Пригласи Луция Декумия. Он сможет присмотреть за мной в пути и снимет часть нагрузки с мальчика.

Говоря это, Марий крепко держал юного Цезаря за плечо — не так, будто он нуждался в его поддержке, а скорее подавая мальчику знак, чтобы он молчал.

— Пусть Луций Декумий отправится с тобой один. Гай Юлий должен идти домой к своей матери, — сказала Юлия.

— Да, ты права, — согласился Марий. — Ступай домой, юный Цезарь.

Цезарь возразил:

— Моя мать велела мне находиться рядом с тобой. Если бы я покинул тебя в таком положении, она очень рассердилась бы на меня.

Марий стал было настаивать, но Юлия, хорошо зная Аврелию, пошла на попятный:

— Он прав, Гай Марий. Возьми его с собой.

Спустя долгий летний час повозка, запряженная четырьмя мулами, которая тащила на себе Гая Мария, юного Цезаря и Луция Декумия, выехала из Рима через Эсквилинские ворота. Будучи хорошим возницей, Луций Декумий пустил мулов бодрой рысью. Так они смогут проделать весь путь до Тибура, почти не растратив сил.

Зажатый между тушей Мария и Декумием, Цезарь с удовольствием оглядывал окрестности по обеим сторонам дороги, пока не стемнело. Ему никогда еще не представлялось случая принимать участие в поездке по столь неотложному делу, Но в душе он всегда питал страсть к быстрой езде.