Битва за Рим (Венец из трав)

Таким образом, каждый осуждал тактику Суллы, но никто не мог предложить альтернативного решения.

* * *

Свыше десяти дней Сулла и другие лидеры Сената продолжали ежедневно выступать на Римском Форуме, постепенно завоевывая сердца людей. Их безжалостная кампания была направлена на полную дискредитацию Сульпиция и мягкое отстранение Гая Мария, который, как дряхлый и хворый человек, должен удовлетворенно упокоиться на старых лаврах.

После нескольких показательных казней за грабежи легионеры Суллы вели себя безупречно и тем самым завоевали симпатии горожан; последние их кормили и слегка баловали, особенно после того, как весь город облетело известие, что это — та самая легендарная армия из Нолы, которая фактически выиграла войну против италиков. Сулла был весьма доволен этим обстоятельством, поскольку добровольное снабжение его легионов жителями Рима избавляло от дополнительной нагрузки городские продовольственные склады. Однако среди населения находились и такие, что смотрели на пребывание войск в городе Ромула весьма скептически. Эти не забыли, что солдаты отправились походом на Рим по своему собственному желанию. Таким образом, делали они вывод, если солдатам будет оказано сопротивление или они окажутся чем-то раздражены, то вполне может иметь место массовая резня — несмотря на все прекрасные слова полководца, сказанные им на Форуме. Кроме того, ведь Сулла не отослал своих солдат обратно в Кампанию — нет, он оставил их в Риме. Значит, Сулла не отказался от мысли использовать их при первой же необходимости.

— Я не верю народу, — говорил Сулла вождям Сената, который был теперь крайне малочисленным. — В тот момент, когда я благополучно отправлюсь за пределы Рима, появится новый Сульпиций. Поэтому я намерен принять такое законодательство, которое сделало бы это невозможным.

Сулла вступил в Рим в ноябрьские иды, а потому было довольно поздно для принятия в этом году большой программы новых законов. Согласно lex Caecilia Didia существовало такое условие, что между первым собранием, которому был направлен новый закон, и его ратификацией должно пройти три рыночных дня; поэтому было очевидно, что срок консульства Суллы истечет раньше, чем он достигнет своей цели. Еще более ухудшал положение другой lex Caecilia Didia, запрещавший сводить в одном законе несвязанные вопросы. Перед Суллой, таким образом, открывался единственный легитимный путь завершить свою законодательную программу вовремя, причем этот путь был наиболее рискованным. Он заключался в том, чтобы представить каждый из его новых законов всему народу во время одного собрания и обсудить их все вместе. Это давало возможность римским гражданам понять все намерения Суллы — от первого до последнего. Но именно Цезарь Страбон разрешил дилемму Суллы.

— Никаких затруднений, — сказало это косоглазое сокровище, когда к нему обратились за помощью. — Нужно добавить еще один закон в твой список и опубликовать его первым. А именно, это должен быть закон, согласно которому действие lex Caecilia Didia prima временно приостанавливается, причем только по отношению к твоим законам.

— Народное собрание никогда не утвердит это, — возразил Сулла.

— О, они утвердят, особенно если увидят достаточное количество твоих солдат, — дружелюбно отозвался Цезарь Страбон.

Он был абсолютно прав. Когда Сулла созвал всеобщее собрание, которое включало как патрициев, как и плебеев, то обнаружил, что очень легко быть законодателем. Так, первый из представленных законов, который приостанавливал действие lex Caecilia Didia prima только в отношении законов Суллы и который поэтому назывался первым lex Cornelia, был опубликован и принят в один и тот же день. Теперь в распоряжении Суллы было время до конца ноября.

Один за другим Сулла ввел шесть больших законов. Порядок их представления был отработан крайне тщательно. Это было сделано для того, чтобы народ не мог раскрыть главного замысла вплоть до того момента, пока не станет слишком поздно. Сулла прилагал неутомимые усилия, чтобы избежать малейшего намека на конфронтацию между его армией и жителями Рима, прекрасно понимая, что из-за присутствия солдат народ не доверяет ему.

Поскольку старшего консула совсем не волновала любовь народа — лишь бы повиновались, — Сулла решил, что не повредит распустить по всему городу слухи: мол, если законы Суллы не будут приняты, Рим ожидает грандиозная кровавая бойня. Даже когда его собственная голова подвергалась опасности, Сулла не останавливался ни перед чем. Пока народ ограничивался речами, он имел полную свободу пассивно ненавидеть Суллу. А Сулла позволял ненавидеть себя пассивно. Чего он никогда не допустил бы, так это, разумеется, кровавой бойни. Если бы такое произошло, на его карьере можно было бы ставить крест. Но правильно оценивая вызываемое им чувство страха, Сулла и не предполагал никакой кровавой бойни. И он оказался прав.