Битва за рубль. Взгляд участника событий

Минфин настаивал на принятии второго варианта – только он мог обеспечить политически благоприятные перспективы на 1995—1996 годы. Следует прямо сказать, что и ярко выраженных оппонентов у этой линии в Правительстве не было: никто не хотел брать на себя ответственность за сваливание страны в гиперинфляцию. Опыт 1992—1993 годов достаточно наглядно показал, что политических лавров такая политика не приносит, да и никаких проблем страны решить она не помогает. Но и союзников у Минфина тоже не было: изменение принципов макроэкономической политики со всей неизбежностью требовало принятия адекватных решений и в других сферах[7]

.

(Из приведенного письма на имя В. Черномырдина видно, что все наиболее болезненные проблемы российской экономики, которые проявились в последующие годы, были четко обозначены. Нет никаких сомнений в том, что Правительство могло и обязано сделать все возможное для того, чтобы не дать этим проблемам развиться до такого масштаба, когда они сделали проблематичным дальнейшее продвижение вперед. Но, увы, «хотели как лучше, а получилось как всегда!»)

Многочисленные консультации и переговоры по формулированию новой стратегии экономической политики, проводившиеся в сентябре в Москве, завершились ставшим уже известным совещанием 9 октября 1994 года в Сочи у В. Черномырдина, который находился там в отпуске. Руководители Минфина вылетели туда вечером в пятницу 7 октября и в течение двух ночей и дня 8 октября осуществляли свод всех позиций, готовили расчеты источников финансирования бюджета четвертого квартала и ориентиры бюджета 1995 года. Через несколько часов им предстояло окончательно убедить руководителей Правительства и Центрального банка в необходимости и возможности принятия этого решения.