Сергей Александрович Шаргунов

Битва за воздух свободы

* * *

Введение

Однажды мерзлым днем я был исключен из федеральной тройки партии «Справедливая Россия». По требованию Кремля.

За то, что позволял себе критиковать власть и последовательно требовал перемен. Обличал власть за ее беспредел, вел свободных несистемных людей через системную партию.

Я не сильно огорчился: очень уж к тому дню надоело давление этой возненавидевшей меня системы. Потеря денег, мнимых товарищей, работы, внимания общества – все ерунда, когда есть любимое дело жизни. Есть книги и будут новые книги, то же можно сказать о читателях. А еще, подумал я, не останови они меня на выборной дистанции, пришлось бы убирать уже из Госдумы. Жалко, конечно, что до Думы не дошел. Там было бы совсем горячо…

Я не хочу, чтобы деятели, не ясно по какому праву отождествляющие властные полномочия и абсолютизм, неравнодушные лишь к своему обогащению, спали сладко. Пускай спят хотя бы горько, вздрагивая.

Но еще меньше хочется кому-то мстить. Неохота рассказывать в деталях весь свой путь писателя в политике: уличные акции, столкновения с репрессивной машиной, тактическая византийщина и стратегическая твердость взглядов, обыски у меня на квартире и мои встречи с «сильными мира», собирание сторонников по всей стране, наконец, прорыв на выборы, беспрецедентное давление системы, включая угрозы и подкуп, мой отказ капитулировать…

Их всех жалко: от первых лиц до последнего винтика. Они все в заложниках – у своих аппетитов, у своего пищеварения, у своей паранойи.

Сначала я хотел написать роман про все это, художественную вещь, акварельный пейзаж. Даже написал, представьте. Но пока раздумал издавать. Остановимся на публицистике. Хлесткие мазки маслом. Тоже живопись. Надеюсь, читатель-зритель оценит.

В этой книге – статьи, те, что были написаны за последнее время. В них – чувство большой страны, сопереживание народу, желание менять власть, влиять на власть, строить историю, а также размышления о словесности и культурных героях. В статьях зафиксирована личная судьба и схвачена общая наша история.

* * *

Изменилось ли что-нибудь после 90-х? Поменялись слова. Много стало громких слов. Примером для подражания стал не человек слова, а человек слов. По всем каналам телевидения долбят о великой власти и что всякий, кто против, – недруг. Контроль над обществом взяли ребята под игривым именем «специальные службы». Резко выросли цены на нефть, и жить стало сытнее. За счет выкачки ресурсов – сытнее, но не за счет развития.

Чечню как бы загасили, но пропитан порохом войны Кавказ.

Государственный доход возрос до астрономических сумм, и при этом у нас полудохлое производство и мертвое село.

Старики брошены, а ведь это проклятье нам, если наши бабушки и дедушки доживают нищие и голодные. Тридцать миллионов за чертой бедности официально.

Молодежь? Бухает. Стипендия – подачка.

Тюрьмы – туберкулезный ад. Армия – душегубка.

Если считать статистику честно, мы вырываемся в международные лидеры по коррупции, по убийствам, по детским самоубийствам.

Народ вымирает, миграция неукротима.

Ресурсы исчерпываются, кроме них, у нас нет ничего.

В «патриотичном» телеящике только хохмы и стрелялки. Главное, чтобы люди не задумывались, хлебали горькую, ржали, колотили друг дружку, политикой не интересовались. Поэтому отменены прямые эфиры, запрещены открытые дискуссии о будущем и настоящем народа. Поэтому отменен порог явки на выборах, уже неважно, сколько придет, выборы признают состоявшимися.

Мрачная картина? Спросите в приватной обстановке у любого госчиновника: так это или не так? Если поблизости не будет телекамеры и он будет откровенен, получите ответ: «Все еще хуже».

Главный вопрос – не экономика, не быт, главный вопрос – политика, власть.

Вопрос: кто у власти, как они правят, и возможно ли их контролировать. Если мы можем спросить с власти, значит, мы можем улучшить нашу жизнь.

Что нужно изменить? Надо сначала просто проявить к своему народу уважение. Дать людям право смотреть и оценивать.

За последнее время останавливали многих. Всех, кто может докричаться до людей. Общий знаменатель внутриполитических действий власти: вытеснение творчества и выдавливание личностей.

Мы живем в такое время, когда для того, чтобы избавиться от неудобного, совсем не обязательно стирать его в лагерную пыль или ставить к стенке. Достаточно облить дерьмом, а затем предать забвению. Причем вопрос остается открытым: какая смерть предпочтительнее – физическая или информационная? Что страшнее: славная гибель за правое дело или нелепая пропажа вчерашнего героя в тени?

Но у всякой «жертвы» есть шанс не быть тем князем, над которым сомкнулась роковая грязь. Шагнув в кипящую стальную лаву, подмигнуть пронзительным глазом Терминатора: «I`ll be back!»…

Тогда любое появление «жертвы» будет отрадно. Это еще не воскресение, но уже определенный акт возмездия. Каждое интервью, всякая книга – удар по киллерам и гробовщикам, которые возомнили, что у них достаточно власти, чтобы ликвидировать неугодного…