Битвы далёкого севера

Наконец, время ожидания истекло. По телу Артура прокатился магнитный импульс, поданный с медицинского пульта криохранилища. Клапаны в многочисленных трубках размякли, и пропустили едва тёплую жидкость сквозь себя.

Тело безногого разведчика стало понемногу нагреваться. И через десять месяцев он смог открыть глаза. Ему сразу сообщили хорошую новость.

– На звездолёте «Вершина», прибывшем год назад, есть материалы для изготовления ног, которые вам должны подойти, – сообщил ему начальник госпиталя, внук того самого врача, что когда-то лечил Артура. – Если желаете, то через месяц, как только ваш организм придёт в норму, проведём операцию. Ноги уже выращиваются.

Вторая новость была не такой приятной. «Неустрашимый», который ещё три года назад должен был начать торможение после прыжка через всю галактику, не подавал о себе никаких вестей.

– Может, связь у них разладилась? – предположили в центре приёма кораблей. – Тогда надо ждать, пока не прибудет сюда. Контрольное время ещё пять месяцев.

За это время Артуру сделали, наконец-то, новые ноги. Он к ним привык, освоился, и с нетерпением ожидал прилёта своих близких. На базе, конечно, к нему относились дружелюбно, но родня есть родня. Ближе её всё равно никого нет.

Проснувшись, после завтрака, Артур шёл, ещё ковыляя на искусственных ногах, которые отлично приживались, в огромный сквер жилого поселения в глубинах базы. Здесь, на огромном экране постоянно транслировалась информация обо всех прилётах и отлётах, стоянках, ремонтах и авариях звездолётов, приписанных к базе. Среди сотен названий «Неустрашимого» не было.

Через пять лет ожиданий стало ясно, что произошла авария. Звездолёт затерялся где-то среди бесконечных пространств космоса.

Артур долго сидел в своей комнатке, бессмысленно уставившись в дверь. Потом он встал, встряхнулся и отправился в госпиталь. Бывший разведчик решил снова лечь в криокамеру, и дожидаться там прибытия своего корабля.

Но в этом ему отказали.

– Процесс очень неблагоприятен для организма, – сказал начальник госпиталя. – И второй раз его применять не стоит. Высока вероятность гибели.

– А поламарин? – спросил Артур.

– Он хорош в космосе, там, где звездолёты проходят сквозь зоны высокой энергии. А база полностью защищена от всех видов излучений. Поэтому поламарин может и не помочь. Тем более, вы пользовались им много раз. Сколько у вас полётов?

Артур задумался. За свои девяносто три года он участвовал в полутора десятках дальних походов. И провёл в поламариновых ваннах несколько тысяч лет.

– А что же мне делать?

– На Землю не хотите? – спросил начальник госпиталя.

Артур помотал головой. Жизнь в полностью комфортном, безопасном месте, одному, без родных, друзей – это невыносимо. Постоянно будешь думать, это бы понравилось брату, от этого пришла бы в восторг жена, дети были бы довольны. А так? Если радость нельзя поделить с кем-то, то она и не нужна вовсе. К тому же на Земле кому он будет нужен?

– Я останусь здесь, – сказал он. – Я знаю только звездолёт и базу. Может, меня возьмут на какой-нибудь корабль.

Начальник госпиталя покачал головой. И он, и Артур знали, что пополняют команды звездолётов только молодыми парнями и девушками, прибывающими из давно обжитой галактики Млечного Пути. А если тебе больше тридцати лет, то на зачисление в экипаж надеяться не стоит.

Старый, без имплантов, не умеющий ничего делать Артур, наконец, устроился на работу. Сейчас он вычищал помещения базы в своём секторе. Моющие машины, конечно, хороши, но и после них остаются огрехи. Человеческий же взгляд видит все недостатки.

Два раза в неделю бывший разведчик шагал по коридорам и вытирал пыль со связок проводов, смахивал паутину с трубопроводов, отчищал пятна, неизвестно как появляющиеся на стенах. К работе Артур относился добросовестно, как и раньше к исследованиям чужих планет. Жители сектора, где он прибирался, заметили, что в общих коридорах и залах стало светлее и даже просторнее.

Однако одиночество так же томило старого космонавта. Иногда он выбирался в сквер, садился на металлическую скамью возле пластикового дерева и смотрел новости на экране общественного стереовизора. Импланты ему ставить отказались, возраст не позволял, был риск гибели.

Его не принимали ни в одной компании, не говоря уже о приглашении в гости. В служебных вопросах все были приветливы и доброжелательны. Но в остальном нет. Тысячелетние обычаи не давали принимать чужаков. Да и сам Артур не был привычен к тому, чтобы общаться с другими людьми, не будучи связан с ними родственными связями.

Но быть одному, без возможности посудачить о каких-нибудь пустяках, посплетничать, пожаловаться на новые ноги, с каждым днём становилось всё труднее. Артур начал разговаривать сам с собой. А как-то он поймал себя на том, что сочувствует синим проводам больше, чем чёрным, так как на них пыль была видна лучше.

– Я схожу с ума, – подумал он, и присел прямо на пол в коридоре. Безумных Артур встречал в своей жизни, и впечатление от них осталось очень печальное и тревожное.