Битвы, изменившие историю

Победа американцев сокрушила Японию, как указывает название повествующей о сражении книги. Никто с американской стороны это не понял, хотя адмирал Нимиц сочинил каламбур, сказав в официальном сообщении о том, что находится «на полпути к победе»[20]

. Но японцы осознали свое поражение, по крайней мере в высших эшелонах власти. Даже официальные документы приукрашивали исход операции, на самом военно-морском флоте считалось почти изменой обсуждать то, что случилось на самом деле. Подчиненного Нагумо офицера воздушных сил, которого раненным подобрал спасательный корабль, ночью перенесли в госпиталь на закрытых носилках и в течение нескольких недель не позволяли ни с кем общаться, пока не убедились, что он не сболтнет лишнего. Не он один оказался в изоляции из-за опасения властей, что ужасная правда выплывет наружу. Но она не была тайной для Ямамото; он понял, что ему не удалось одержать решающую победу, прежде чем на чашу весов была брошена индустриальная мощь Соединенных Штатов.

Четыре авианосца были так важны, что их утрата заставила японцев пересмотреть всю структуру своего кораблестроения, даже во вред судам сопровождения, в которых возникла острая необходимость, когда за дело принялись американские подводные лодки. Это было достаточно серьезно, но еще большее значение имело господство в воздухе над океаном. Пока продолжалась операция, Соединенные Штаты успели спустить на воду еще девять авианосцев против двух японских, которым не удалось компенсировать потерю погибших у Мидуэя кораблей. Также свою роль сыграла непредвиденная, имевшая роковые последствия гибель самолетов. Крушение авианосцев стоило японцам двухсот пятидесяти машин; эскадрильи военно-морской авиации, которым полагалось иметь одну треть от общего числа в резерве, внезапно оказались без резерва.

Но самой серьезной оказалась утрата опытных летчиков, которые были сбиты или погибли от бомб, упавших среди готовых к взлету самолетов на палубах авианосцев. Можно сказать, что японцы вышли бы из битвы с меньшими потерями, если бы не пытались атаковать «Иорктаун». Слишком много пилотов погибло зря.

До войны бытовало мнение, зачастую даже весьма категоричное, что «из японцев не выходят хорошие летчики». Перл-Харбор, Коралловое море и Мидуэй, казалось, опровергли это суждение. Японские летчики ни в одном отношении не уступали американским. Но в итоге довоенные заявления оказались верны. Из японцев выходили хорошие летчики только после тщательного отбора и длительного обучения опытными инструкторами, гораздо более длительного, чем требовалось американским летчикам, а в мидуэйской операции погиб весь семенной фонд японской авиации. Незаменимые наставники и командиры эскадрилий с большим боевым опытом были сбиты или пошли ко дну вместе со своими кораблями. Несмотря на отчаянные усилия летчиков, пришедших им на смену на Соломоновых островах, военно-воздушные силы так и не оправились от потери. Новые летчики успевали кое-чему научиться, но не многому, и в одно утро через два года после Мидуэя четыреста четыре самолета были сбиты над Филиппинским морем. Спруэнс пожал плоды тех семян, которые были посеяны 4 июля 1942 года.