Бюро Черных Кэбов

Эзра не хотел на самом деле. Он вообще не особо желал разговаривать с молодой девушкой, и уж тем более пить с ней чай или кофе. Она работала сутками напролет и вообще-то была весьма веселой и открытой. Но почему-то лишь Эзра замечал, что всегда сияющая как чайный набор девушка, на самом деле часто грустила. Когда он выезжал в рейс, она часто звонила, чтобы узнавать статистику, и он определял по голосу, что в ее голове происходит то, что ему понять априори не получится. В остальные же моменты, когда она встречала его на работе и провожала, закрывая дверь Бюро, она улыбалась. Улыбалась открыто, так, что ей хотелось верить. Но Эзра вообще был довольно угрюмым, и не особо то доверчивым.

– Мстер Браун, – девушка еще раз позвала витавшего в облаках мужчину и морщин на его лице стало больше от некого подобия улыбки, – я спросила, чай, или кофе хотите?

– Можно чай, – он любезно кивнул, но для него это было в порядке вещей. Улыбаться потому что того следуют этикет. Эзра вообще был весьма воспитанным и редко мог нагрубить кому-то, если вдруг был в плохом настроении.

– Вы сегодня отлично выглядите, – Эвелин подала чашку с чаем и поставила на стеклянный столик рядом с кожаным диванчиком, за которым обустроился Эзра.

– Не лучше вас, Эвелин, – отозвался мужчина и глотнул чая. Тот обжег губы, язык и Браун как можно скорее попытался проглотить горячую жидкость. Что тоже стало ошибкой. Ему вдруг захотелось глотнуть холодного воздуха, но он лишь посмотрел на девушку широко открыв глаза. Удивительно, но она поняла его без слов.

– Мистер Браун, я забыла про холодную воду! – воскликнула она, поднося графин с водой.

– Ничего, – губы мужчины сложились в улыбку, но он все же принял сосуд с водой.

– Конец недели, чувствую себя ужасно, – девушка подождала, пока Эзра нальет холодной воды в чашку и взяла графин в руки.

– Конец недели? Разве вы не работаете по выходным, вы кажетесь трудоголиком до мозга костей?

– Так и есть, – девушка принялась что-то распечатывать, пока Эзра рассматривал какие-то картины на стене, – но по выходным и по праздникам я занята другими делами.

Эзра не стал спрашивать, какие дела могут отвлечь влюбленного в свою работу человека, ведь он давно просто сожительствовал со своей работой, не чувствуя ни отвращения, впрочем, и не особо то большой любви.

– У нас повесили новые картины, – мужчина кивнул на белую стену с черными полотнами с какими-то надписями.

– Нет, они здесь давно, просто Вы не замечали, – Эвелин хмыкнула и одарила Эзру заинтересованным взглядом.

– Вот как, – Эзра и вправду удивился, думая, что за столько времени работать, он успел изучить каждый сантиметр их небольшой конторы.

– Иногда так бывает, ты думаешь, что точно замечаешь все детали, а оказывается… – девушка в своей привычной манере удивленно вскидывала брови. В помещении открылась дверь и молодой человек, зашел, стряхивая снег с дорогого пальто.

– Доброе утро, – он кивнул Эвелин, которая застыла на половине фразы, а после развернулся к Эзре, – доброе утро, уже успел выпить бренди с утра?

– Целую бутылку, – отшутился мужчина и пожал длинному и худому парню руку.

Эзра прошел в кабинет, где обычно принимал Джефферсон перед его выходом в рейс.

– Я сегодня один? – мужчина присел на голубую кушетку и принял из рук Джефферсона трубку для измерения промилле алкоголя.

– Вуд должен был сегодня выйти на линию, – доктор сел напротив, потерев глаза пальцами, – но вчера поздно вечером его уволили.

Эзра кивнул и как можно больше постарался сделать выдох, направляя воздух в прозрачную трубку, сопряженную с электронным прибором.

Увольнение в этом Бюро происходили постоянно. Уходы по собственному желанию случались реже, честно сказать, практически не случались.

В Бюро Черных Кэбов была большая текучка. Постоянными работниками оставался только Эзра, Джефферсон и Эвелин. Еще конечно, директор, но его они не видели практически никогда. Уборщицы, помощники секретаря, водители – все менялись часто. Но все же одним единственным водителем, который садился за руль черного Кэба оставался Эзра Браун.

Он работал здесь давно, но еще дольше здесь работала Эвелин. Если честно, он понятия не имел, кто такая Эвелин. Он часто виделся с ней на работе, наблюдал, как колышутся ее темные волосы, когда она делает что-то у принтера. Он чувствовал, что он нее пахнет не то имбирным печеньем, не то сахарной пудрой, как те пончики, которыми торговали напротив. Он смотрел в ее зеленые глаза, когда она говорила о чем-то ему. Но лучше глаз в память врезались брови, скачущие по улыбающемуся лицу. Когда она удивлялась, то они ползли наверх, как две, прости господи, мохнатые гусеницы. Когда она злилась, они съезжались к переносице, когда улыбалась, то одна бровь поднималась слегка, а вторая оставалась в исходном положении.

Он знал все ее повадки, мог говорить с ней на любые темы, но она по-прежнему называла его Мистер Браун, а он пытался сделать вид, что очень заинтересован в разговоре. Кстати, сегодня она первый раз назвала его по имени, что слегка удивило мужчину, ведь раньше она звала его только по фамилии.