Бюро волшебных случайностей

- Не скажи! – отрезал Стоцкий. - Даже если Чинарева там действительно была, именно этафраза могла относиться к чему угодно другому.

- Не знаю, - буркнула я, разглядывая свои тапочки. – Подумала и все.

- Значит, говорите, Кабан? – Стоцкий задумчиво покусывал дужку очков, которыми пользовался для чтения и письма. – Точно Кабан?

- Да Кабан, Кабан! – я начала терять терпение. Похоже, этот Стоцкий – болван, похлеще Добролобова. Правильно, Антон сказал, тормоз и есть тормоз.

- Дело в том, что если это тот самый Кабан, о котором я думаю, все очень даже интересно. Он уже лет пять как в розыске, ни слуху ни духу. Поговаривали даже, что зарыли его в лесу под сосенкой. Ладно, пустим опера с фотографией по окрестностям. Может, видел кто. Я когда-то начинал его дело вести, пока  «город» не забрал.

- Слушай, а это не тот Кабан, который в 96-ом положил Вязникова? –оживился Антон? - Ну, свидетеля по делу «Экспомета»? Не слышал?

- Нет, - покачал головой Стоцкий.

- «Экспомет» этот самый обул зарубежных клиентов с поставками латуни. На хорошенькую сумму. Те цивилизованно, через фирму-посредника, подали в суд. «Экспомет» ссылался на какой-то там форс-мажор, но нашелся некий Вязников, сотрудник «Экспомета», который готов был представить документы, что имело место чистокровное мошенничество. Я тогда выступал адвокатом посредника. Накануне заседания, на котором Вязников должен был выступать, его пристрелили в подъезде. В лицо, между прочим. Прошел слушок про Кабана. А документы пропали. И «Экспомет» дело выиграл.

- Да, - согласился Стоцкий, - стрелять в лицо, с близкого расстояния – почерк именно Кабана. Одному Богу известно, почему он так делает.

- К тому же его видели у дома Вязникова. Но… доказательств никаких. Увы и ах.

- Стойте! – заорала я, вскакивая с кресла. – Ну конечно! Ведь Полосова говорила Чинаревой, что если ее вдруг арестуют, она все про нее расскажет, и про «Эвридику», и про «Экспомет». Я хотела выяснить, что это за «Экспомет» такой, но по причине своего покойницкого положения не смогла.

- Вот как? – Стоцкий уже не казался тормозом, совсем нет. – Хорошо, я узнаю все сам. А вам, Елизавета Андреевна, пока придется еще побыть покойницей.

- Долго?

- Боюсь, что да. Дело в том, что пока у нас нет оснований для задержания Чинаревой и Полосовой.

- Как?! – возмутилась я. – Вам что, мало того, что я рассказала? Вам мало того, что меня пытались убить?

- Он прав, Лиза, - остановил меня Антон. – К сожалению, это все слова. Мы тебе верим… - он на секунду запнулся. – Да, мы тебе верим, но этого, к сожалению, мало.

- Да, - поддержал его Стоцкий. – На основании этого мы даже вряд ли сможем получить санкцию на обыск. Да и что искать? Пистолет? Или сотовый Брянцева?

- Подождите! – не хотела сдаваться я. – Но ведь эта фраза: «Думаешь, никто не видел, как ты оттуда выходила?»… Если это действительно о том, мне кажется, я знаю, кого Полосова имела в виду.

- Инну Замшину? – догадался Стоцкий.

- Да. Бабка-соседка сказала мне, что Инна выходила из квартиры вечером, как раз перед новостями по телевизору. Это вполне могли быть новости по НТВ в семь вечера. И она могла видеть, как Чинарева выходит из квартиры Брянцева. А за деньги она вполне могла сказать об этом Полосовой. Постойте… - я изо всех сил напрягла память, пытаясь восстановить картину. - Кажется, действительно, когда я уже входила в квартиру, где-то, вверху или внизу, открылась дверь. Если так, то это ведь уже не только одни мои слова!

- Предположим, что это так, - согласился следователь. – Но вы ведь понимаете, что в этом случае Замшина вряд ли это подтвердит.

- Тем более, Лиза, ты ее так запугала, - добавил Антон.

- Ну что же мне тогда делать? – в отчаянье я так вмазала себе кулаком по больному колену, что запищала от боли.

- Пока ничего, - Стоцкий сложил очки и аккуратно устроил их в футляре.

- Но как же так? Я же ни в квартиру свою не могу вернуться, ни на работу. И вообще, из дому выйти спокойно не могу.

- Придется потерпеть, - он был по-прежнему невозмутим. – На вашем месте, Елизавета Андреевна, я бы предпочел сидеть взаперти, чем лежать в морговской морозилке.

- Пожизненно? – ехидно уточнила я.

- А кто вам предлагает оставаться здесь пожизненно? Поймите, Кабан ваш и так в розыске. Да и не в нем дело. А Чинаревой пока элементарно нечего предъявить. Смотрите, у нас сколько уже к ней претензий. Старые дела – раз. Убийство Брянцева – допустим! – два. Покушение на вас – три. И никаких хвостов. Только ваши утверждения и предположения. Их придется проверять, а это требует времени. Замечу, немало времени. Так что наберитесь терпения.

Когда Стоцкий ушел, я дала волю своей бессильной ярости. Антон с любопытством слушал мои вопли и ругань. Наконец я выдохлась, шлепнулась на диван и разрыдалась.

Все напрасно!

Антон сидел, глядя в пол, и словно решал что-то важное. Потом встал, подошел, присел передо мной на корточки, заглядывая в лицо.

- Послушай, Лиза…

Всхлипнув, я уткнулась лицом в его макушку, пахнущую то ли шампунем, то ли одеколоном.

- Что?