Бюро заказных убийств

– Но, Груня, дорогая, разве это не прекрасная ненормальность – если тебе угодно использовать именно такое определение? Здесь главенствует мысль, главенствует справедливость, царствует высшая рациональность, которая осуществляет контроль. Именно контроль отличает человека от животных. Обрати внимание на то, что здесь происходит: вон там стоят семь человек совещаются, как меня убить, а здесь стою я, готовый убить их. Но мы полностью доверяем друг другу и благодаря чудесной силе слова договорились о перемирии. Великолепный пример высшего морального торможения.

– Каждый отшельник, будь то сидящий на вершине колонны или живущий в полной змей пещере, представляет собой прекрасный пример подобного торможения, – нетерпеливо возразила Груня. – А в психиатрических лечебницах и вовсе часто применяются исключительные его виды.

Однако Драгомилов решительно отказался покинуть комнату: напротив, с улыбкой и с шутками дождался возвращения агентов. Как и прежде, слово взял Старкингтон.

– Мы решили, дорогой шеф, что исполнить заказ – наш долг. Остается еще минута перемирия, а потом мы приступим к выполнению своих служебных обязанностей. А пока есть время, опять обращаемся к непрошеным гостям с предложением немедленно удалиться.

– У меня оружие! – предупредила Груня, вытащив маленький автоматический пистолет и продемонстрировав полное неумение с ним обращаться, поскольку не сняла с предохранителя.

– Очень плохо, – отозвался Старкингтон. – Но ничего не поделаешь: долг есть долг, и он требует исполнения.

– Если не помешают непредвиденные обстоятельства, – уточнил Драгомилов.

Старкингтон посмотрел на коллег, те кивнули, и он подтвердил:

– Да, если не помешают непредвиденные обстоятельства…

– Одно непредвиденное обстоятельство существует, – невозмутимо перебил Драгомилов. – Посмотрите на мои руки, любезный Старкингтон: оружия в них нет, – но не спешите радоваться. Видите книгу, которой касается левая ладонь? За этой книгой в задней стенке шкафа помещается кнопка. Одно легкое, но энергичное движение ладони, и книга нажмет эту кнопку. Комната представляет собой склад динамита. Следует ли продолжать? Отверните угол ковра, на котором стоите. Вот так. А теперь осторожно приподнимите подвижную половицу. Под ней рядами сложены бруски взрывчатого вещества, соединенные между собой.

– Чрезвычайно интересно, – пробормотал Хановер, рассматривая динамит сквозь очки. – Смерть так легкодостижима! Полагаю, всего-навсего произойдет бурная химическая реакция. Когда-нибудь обязательно выберу время и займусь изучением взрывчатых веществ.

В этот миг Холл и Груня ясно осознали, что философы-убийцы в самом деле ничуть не боятся смерти. Плоть действительно нисколько их не тяготит, а любовь к жизни не влияет на работу мозга. Они ценят исключительно сам процесс мышления.

– Подобного развития событий мы не предусмотрели, – обратился к Драгомилову Грей, – однако предусмотрели возможность покушения, поэтому оставили Хааса на улице. Даже если сумеете скрыться от нас, от него не уйдете.

– Кстати, ваши слова напомнили мне об одном забавном обстоятельстве, – заметил Драгомилов. – Другой провод я протянул как раз в те кусты, где сейчас выжидает Хаас. Будем надеяться, что он случайно не нажмет на спрятанную там кнопку, иначе все мы взлетим на воздух вместе со своими заумными теориями. Что, если кто-нибудь из вас выйдет и пригласит его к нам? А тем временем считаю полезным договориться еще об одном перемирии: в нынешних условиях руки у вас связаны.

– Семь жизней за одну, – проворчал Харкинс. – С точки зрения математики соотношение отвратительное.

– Порочная статистика, – подтвердил Брин.

– Предлагаю продлить перемирие до часа ночи и приглашаю всех поужинать вместе со мной, – добавил Драгомилов.

– Сейчас позову Хааса, – вызвался Олсуорти. – Думаю, он согласится присоединиться к нам.

Хаас согласился. Теплой дружеской компанией все сели в трамвай и поехали в город.

Глава 13

Восемь убийц, Иван Драгомилов, Уинтер Холл и Груня Константин сидели за общим столом в отдельном кабинете ресторана «Пудель». Ужин проходил весело, почти празднично, даже несмотря на то что Харкинс и Хановер строго придерживались вегетарианской диеты, Луковиль избегал приготовленной пищи и заказал большую тарелку салата, сырую репу и морковь, а Олсуорти ограничился орехами, изюмом и бананами. С другой стороны, худосочный Брин с удовольствием проглотил стейк с кровью и категорически отказался от вина. Драгомилов и Хаас пили некрепкий местный кларет, в то время как Холл, Грей и Груня успешно расправлялись с пинтой легкого рейнского вина. Старкингтон, однако, начал с двух коктейлей «мартини», а потом то и дело прикладывался к огромной кружке вюрцбургского пива. Разговор шел откровенный, хотя за столом царила теплая атмосфера дружбы и искреннего расположения.

– Если бы ваша дочь не появилась столь некстати, мы непременно бы вас прикончили, – обратился к Драгомилову Старкингтон.

– Дорогой Старкингтон, поверьте: если девочка кого-то и спасла, то только вас, – возразил шеф. – Я бы непременно взорвал всех семерых.