Бизнес и ничего личного

– Так вот, – продолжила женщина, – кто Ленькин отец, Лиза и сама толком-то не знала. Нет, я не хочу сказать, что она гуляла на курорте со всеми подряд. Но как можно узнать человека за две недели? Ну и вот, родился мальчик, поначалу вроде бы все как у всех. А потом начались странности, я имею в виду его поведение какое-то… выпендриваться, актерствовать любил. То в девчонку переоденется, то простыню на себе замотает, а на голову венок из лаврушки напялит. Все дети как дети, один этот… Потом в актерскую студию ходить стал, в школьных постановках на все главные роли его ставили. А у меня дочка классом помладше училась, я и видела эти постановки несколько раз. Молодец, конечно, как всамделишный артист. Да шебутной какой-то, постоянно в драки лез, а слабосилок же! Парни его колотили, не принимали в компанию. Так он записался в какую-то спортивную секцию, борьбой начал заниматься. Мускулы накачал, парни с ним считаться начали. А потом Леньку в армию призвали, после армии он какое-то время жил здесь, с Лизой, волосы отрастил – страсть какая, а потом начал уезжать периодически, да надолго. Я спрашивала у Лизы, чем Ленька занимается, а она и сама не знает. Вот как. Но деньги ей исправно на жизнь подбрасывает, что есть, то есть.

«В принципе, мог пойти по контракту служить в горячих точках», – предположила я.

– Понятно, – сказала я. – Значит, говорите, что Елизавета Евгеньевна скоро должна вернуться?

– Ну, скоро не скоро, я не знаю, она мне не докладывала, но загляните еще раз, если очень надо, – посоветовала женщина.

– Да, я так и сделаю, – сказала и пошла к своей машине.

– Бабушка, ты скоро там? – послышался голос Руслана из подъезда.

– Да уже иду, – отозвалась женщина. – А ты до сих пор там торчишь? Чего домой не поднимаешься?

– Тебя жду!

Я села в машину и поехала в Тарасов. Мне надо было успеть на похороны Константина Воротниковского.

Людей, которые пришли на кладбище, чтобы проводить в последний путь Константина Воротниковского, было довольно мало. Но я обратила внимание на то, что место его последнего упокоения уже было огорожено металлической оградой, а рядом находился памятник. Невдалеке от вырытой могилы я заметила Молоденчикова, а рядом с ним – пожилую, невысокого роста женщину в черном костюме и черной шляпе, из-под которой виднелись седые пряди волос.

Молоденчиков тоже увидел меня и помахал рукой, приглашая подойти.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна, – сказал он, когда я приблизилась. – Познакомьтесь, это моя мама, Калерия Александровна. Она все-таки приехала, хотя я отговаривал ее. Мама, – обратился Молоденчиков к женщине, – это Татьяна Александровна, она занимается расследованием.

– Здравствуйте, – бесцветным голосом, отрешенно произнесла мать Молоденчикова и поднесла платок к глазам.

– Мама, тебе плохо? – забеспокоился Молоденчиков. – Я же говорил, что тебе не надо приезжать, с твоим-то здоровьем!

– Саша, ну что ты говоришь? Как же я могла остаться дома и не проводить в последний путь Костю? Это же единственный сын моей сестры! Он был мне как сын, как…

Калерия Александровна не договорила.

– Татьяна Александровна, вы придете на поминки? – спросил Молоденчиков.

– Приду, – ответила я, не теряя надежды на то, что на этом мероприятии, возможно, откроются какие-то новые факты, которые помогут в расследовании.

– Я заказал кафе «Лира», это на набережной, – уточнил Молоденчиков.

– Хорошо, Александр Николаевич, я буду, – пообещала я.

Молоденчиков взял под руку Калерию Александровну, и они вернулись к могиле. А я встала на некотором расстоянии от нее, чтобы легче было наблюдать за происходящим.

Сначала я заметила Александра Пантелеймонова и его друзей. Помимо Мирона и Даниила, с которыми я уже познакомилась в особняке газового «короля», были и новые персонажи, мне неизвестные. В черных траурных костюмах они стояли около могилы. Лица вчерашних собутыльников Пантелеймонова еще не вполне протрезвели после прошедшего возлияния, но на них уже появилось некоторое осмысленное выражение.

Пантелеймонов не обратил на меня никакого внимания, да я и не старалась его привлечь. Я продолжала наблюдать за людьми, которые собрались на кладбище. Никого из них я не знала. Скорее всего, большую их часть составляли пришлые люди. Этот контингент всегда присутствует на похоронах.

Кажется, Пантелеймонов что-то собирался сказать. Я увидела, как шевелятся его губы, но слова не услышала, их относил вдруг поднявшийся ветер. Скорее всего, это была траурная речь, потому что друзья Пантелеймонова как по команде согласно закивали головами. Но вот он закончил речь, могильщики стали закрывать крышку гроба и заколачивать. Калерия Александровна зарыдала. Я видела, как она затряслась и как Молоденчиков обнял ее за плечи. Затем гроб опустили в могилу, и каждый, кто стоял рядом с ней, стал бросать горсти земли. Работники ритуальной службы быстро засыпали могилу, а образовавшийся холм украсили венками и живыми цветами.