Бизнес и ничего личного

«Иными словами, через Ленку эти мерзавцы решили воздействовать на меня, – подумала я. – Это означает, если отбросить философскую шелуху по поводу бренности бытия, то мне не следует соваться в расследование убийства Воротниковского, вот что хотел сказать этот тип. Ну, это мы еще посмотрим. Однако Ленку надо как-то обезопасить».

Но вот что интересно. Это уже третья группа мальчиков-зайчиков. Или вторая? Впрочем, те, кто меня пытался похитить, особым интеллектом не отличались. А может быть, решили, что дуболомы с поставленной задачей не справляются, и привлекли… скажем так, работников звена повыше.

– Таня, если честно, то я так ничего и не поняла, – призналась подруга, – но испугалась жутко. К тому же они завезли меня куда-то в Поливановку, отобрали сотовый. Вот и все. Слушай, Тань, а это может быть связано с тем делом, которое ты сейчас расследуешь? – спросила Ленка.

– Определенно связано, Лен, – подтвердила я ее предположение. – Понимаешь, ниточка тянется в столицу, кто-то очень влиятельный хочет скрыть факты и представить преступление совсем в другом свете. Ты же помнишь вчерашнее приключение с двумя амбалами?

– Еще бы не помнить! – воскликнула Ленка. – Такое не забывается.

– Ну вот теперь я уверена, что и сегодняшний наезд на тебя – это тоже одно из звеньев этой цепи. У меня, похоже, один выход: отказаться от дальнейшего расследования и признать доводы официального следствия. Иначе такие вот штучки не прекратятся.

– А что, официальное следствие, оно… неправильное, да, Тань? То есть выводы неверные? – спросила Ленка.

– Лен, козлом отпущения сделали местного алкоголика и наркомана, недавно вышедшего из мест не столь отдаленных. Он, безусловно, заслуживает того, чтобы его отправить за решетку, но совершенно по другой статье. К убийству, которое я расследую, он не имеет ровным счетом никакого отношения, – объяснила я.

– Тань, но тогда ты должна продолжать свое расследование, не думая обо мне, – твердо сказала Ленка. – Ты не должна отступать.

– Но я не могу не думать о тебе, – возразила я.

– Давай я тогда вернусь к себе домой, – предложила подруга, – там уже можно ночевать.

Я покачала головой.

– Нет, Лен, они могут найти тебя. Собственно, они определенно это сделают. А я не смогу быть спокойной и продолжать делать свое дело.

– Ну, тогда я вижу только один вариант, – сказала Ленка.

– Какой же?

– Ты будешь делать то, что считаешь нужным, а я буду находиться с тобой, – твердо сказала подруга.

Я посмотрела на Ленку: ее лицо было полно решимости.

– Лен, ну, это тоже не выход, – наконец произнесла я.

– Но почему же? – недоумевала Ленка. – Если я буду рядом с тобой, ты же всегда сможешь меня защитить? Ведь так?

– Ну, положим, что так, – согласилась я.

– Так тогда в чем же дело?

– Да дело в том, что это очень опасно, Лен! Как ты не понимаешь?

– Ну, не опаснее того, что уже произошло, – возразила она. – Вот скажи, какие у тебя планы на ближайшее будущее? Что ты собиралась делать прямо сейчас? Пока не узнала о том, что со мной случилось?

– Я собиралась отправиться к одному подозреваемому по этому делу. И выяснить необходимые мне детали. – Я посвятила подругу в свои планы.

– Вот вместе к нему и отправимся, – решительно заявила Ленка и поднялась с дивана. – Давай вставай, и пошли. Да, – спохватилась она, – а ничего, что скоро уже окончательно стемнеет?

– Ничего, Лен. Время суток вообще не имеет значения, если речь идет о преступлении, – объяснила я ей.

– Ну, тогда вперед!

– Ладно, твоя, Лен, взяла, – скрепя сердце согласилась я. – Но только заранее предупреждаю: ты должна слушаться меня беспрекословно.

– Обещаю!

Я наконец сунула в сумку свой «макаров», который, оказывается, так и держала в руках.

– Ну все, Лен, едем, – сказала я.

Когда мы с Ленкой доехали до дома, где проживал Константин Воротниковский и, где, по сведениям, полученным от его друга, также имеет квартиру и его коллега Андрей Никифоров, было уже довольно поздно. Правда, свет в окнах еще кое-где горел.

Я осмотрела улицу в поисках местных жителей. Ленка держалась за моей спиной. На лавочке у ближайшего подъезда я увидела несколько бабулек, оживленно болтавших. Подошла к ним:

– Простите, вы не подскажете, где живет Андрей Никифоров?

– Это кто такой-то? – спросила одна.

– А на кой он тебе сдался? – поинтересовалась другая. А третья мрачно пробурчала:

– Ты сама-то кто будешь?

Я достала свои красные корочки:

– Следователь Иванова, – отрекомендовалась. – Помогите следствию, гражданочки.

Бабки что-то побурчали для порядка, но подъезд мне указали. И даже сказали, что живет «долговязый москвич» на четвертом этаже, квартира за бордовой железной дверью. Дверь вызвала их особый интерес: таких «стильных» больше ни у кого нет. А сам «москвич» – волну порицаний: ни с кем не здоровается, сидит как куркуль дома или по делам мотается, машиной на клумбы наезжает.