Бладхаунд. Играя на инстинктах (СИ)

– Тенебрис, – Марк вновь обратился к небесам. Он больше не кричал, прекрасно понимая, что демон услышит даже его шепот. – Эссенциал, так ведь тебя зовет? Хочешь ты того или нет, но я тоже в этом теле, и я больше не дам ему убивать. Даже если сейчас он возьмет верх, я рано или поздно вернусь. И не будет тебе жертв, не будет жатвы. Не будет эмонита.

Мгновение он раздумывал, откуда вообще знает это слово – эмонит, а потом ему показалось, будто кто-то тихо рассмеялся у него за левым плечом. Но Марк не обернулся – Бладхаунд невольно подсказал ему, что если неподготовленный посмотрит в лицо темного, его ждет бесконечно повторяющаяся гибель в глубине зацикленного кошмара.

– Это и без того напоминает кошмар, – прошептал Марк, улавливая мысли охотника. – А теперь скажи мне, кто ты? – он чуть склонил голову влево, прислушиваясь. – Ты ведь НПЦ, да?

В ответ сквозь шум ливня пробился шорох продирающего до костей ветра, а вслед за ним – тихий голос, настолько безупречный, что от него тянуло блевать и начинали слезиться глаза. Голос произнес «A nesciread non esse» и Марк похолодел, понимая, что говорит вовсе не с набором скриптов.

– Значит, ты тоже игрок? – удивился он. Нет, этого не может быть. Каждая сессия Офферинга – это шесть игроков, один охотник и пять эксейперов. Остальные персонажи… да какие остальные?! До сегодня дня он даже не знал, что охотники общаются с какими-то тенебрисами! Этого никто не знал, потому что этого не было в логах. А что до странного поведения маньяков на записях – ну они же безумцы, так что могли вести себя как угодно. Об этом никто никогда не задумывался.

Тем временем Эссенциал шорохом влажного ветра прошелестел единственную фразу, которая окончательно спутала мысли Марка.

– Прервать синхронизацию, – эхом повторил он. – Ты только что сказал «прервать синхронизацию»? Твою мать, да кто же ты тогда? Спятивший хакер, взломавший Аниматику? Экспериментальный искусственный интеллект? Сука, похоже, я и правда спятил!

На последнее замечание Эссенциал отреагировал довольно бурно – ветер усилился и принес с собой мылеобраз отрицания.

– Да плевать, кто ты и откуда, – Марк бессильно уронил руки на колени, ожидая, что Бладхаунд попытается перехватить контроль. Но охотник, скрученный внутри него как рессорная пружина, бездействовал. Он слушал, наблюдал. Для него все это тоже было впервой.

– Ник прав, у меня это чертово шизо-какое-то-там расстройство, – Марк обреченно посмотрел сквозь пелену дождя на брошенный особняк. В одном из окон второго этажа мерцал огонек свечи или маломощного ручного фонарика. – А вся эта локация, – он развел руками и опустил их в густую хлюпающую грязь, – лишь мой горячечный бред. Безумная симфония пораженного недугом разума. Так что можешь больше…

Марк замолчал, когда дождь захлестал с новой силой, а со стороны леса подумал такой сильный ветер, что его мгновенно прошиб озноб, даже Бладхаунд внутри неосознанно поежился. Тенебрис вновь заговорил.

– Да иди ты к черту! – Марк усмехнулся. – Я не буду тебе служить. И этот монстр внутри меня – тоже не будет. Потому что я ухожу, и больше сюда не вернусь.

Внезапно он понял, что рядом кто-то есть. Бладхаунд внутри него встрепенулся, почуяв то самое существо, пахнущее потом и машинной смазкой. Но Марк не обратил внимания на напряжение охотника. Какая теперь разница!

– Сакура, – вяло проговорил он, глубоко и устало вздыхая. – Вытаскивай меня, – он прочистил горло и сплюнул. Командную фразу нужно сказать громко и четко. – Прервать…

Но прежде, чем он закончил, шепот Эссенциала тлетворным туманом просочился в его левое ухо и Марка передернуло от омерзительного благоговения.

– Что ты сказал? – переспросил он. – Что значит «поверишь мне, когда увидишь ее»? Кого – ее?

Но ответа он не услышал. Его тело ударом тока пронзила болезненная судорога, заставившая все мышцы конвульсивно сократиться, а Бладхаунд беззвучно закричал, корчась в незнакомых ему доселе муках. Они оба зажмурились от яркого света, мгновенно испепелившего их глаза и ударившего прямо в переплетенное сознание.

– Твою ж… – простонал Марк, больно ударившись спиной о внутреннюю поверхность синхронизационного ложемента. Похоже, в реальности его тоже колбасило не по-детски. – Почему так-то?

– Я вырвал тебя из симуляции, – пояснил возникший рядом Сакура. Паренек уже отключал нейрокиты, так быстро и ловко, будто делал это всю свою жизнь.

– Команда, – выдохнул Марк, потирая затекшую шею. Перед глазами все еще плясали белые круги. – Я не договорил команду. И обычно десинхронизация проходит не так… болезненно.

– Не было десинхронизации, – Сакура заглянул ему в лицо, сощурился. – Я разорвал сессию. Прости, но твои показатели… – он в своей манере начал жевать губами. – Короче, технически ты был мертв почти минуту. Не дышал, не было мозговой активности. Думаю, если бы я не…

– Ладно, не важно, – Марк махнул рукой и, крякнув, поднялся с ложемента. – Сколько времени прошло?

– Ровно двадцать минут, – Сакура взглянул на хронометр голографического экрана. – Мне все отключать?