Благими намерениями

Район, который знаком мне с раннего детства, стал намного крупнее и сильно отличался от маленьких закрытых улочек, которые существовали раньше. Из-за сгоревших территорий, район расширился до тех домов, которых я раньше даже не видела. Сейчас я знала почти всех жителей города, хотя раньше была знакома только с соседями на своей улице и ребятами из моей школы. Весь район, работавший вместе на протяжении многих лет, был тем, что позволяло нам до сих пор оставаться в живых.

Подойдя к следующему дому, мы с Лизой поднялись по ступенькам крыльца и вошли внутрь. Когда дверь за нами со скрипом захлопнулась, хозяйка дома, миссис Лоуд, подняла глаза от газеты, которую читала, и улыбнулась мне. В нашем городке все еще выпускалась ежемесячная газета, которая рассказывала о событиях, и передавалась из рук в руки, потому что ее тиража не хватало, чтобы каждый имел свой экземпляр.

Сдвинув свои очки на лоб, миссис Лоуд сложила газету и отложила ее в сторону.

— Хороший улов, мисс Доусон, — сказала она мне.

Я отцепила самую крупную рыбу и положила ее на стол, сооруженный между кухней и гостиной.

— Да, улов сегодня отличный! Могу ли я получить взамен мазь? — спросила я.

Миссис Лоуд взяла рыбу и убрала ее в небольшой холодильник. Из-за периодических отключений электроэнергии было сложно держать продукты в холодильнике, хотя теперь они не залеживались там долго. На всякий случай холодильники забивали льдом, чтобы сохранить продовольствие в случае очередного перебоя с электричеством.

— У Бейли все еще сыпь? — спросила она меня, имея в виду моего младшего братика, закрывая дверцу холодильника.

— Да, но уже гораздо меньше.

Она достала с полки зеленую банку с мазью. Я не знаю, кто ее изготавливал в нашем районе, но она творила чудеса с сыпью на теле Бейли. Также она отлично заживляла раны от порезов, которые я получала на рыбалке или при изготовлении крючков и приманок.

— Хорошо, что помогает, — произнесла миссис Лоуд, протягивая мазь мне, — нужно что-то еще?

Я посмотрела на свои дырявые ботинки и увидела, как из них торчит мой большой палец. Пара новой обуви было бы волшебно. Я рассматривала свою обувь, пока думала над ответом. Я решила, что могу потерпеть без новой обуви еще пару недель, а вот для Гейджа не мешали бы новые штаны. Он рос с невероятной скоростью, поэтому его сложно было одевать.

— Нам бы не помешали новые штаны для Гейджа, — наконец ответила я.

— Он снова подрос? — спросила мисс Лоуд. — Такими темпами он будет выше всех в городе.

— Так и будет, — согласилась я.

Стоя рядом со мной, Лиза взяла в руки ожерелье из ракушек и перебирала его пальцами. Мало кто сейчас торговал ими, но Джози, молодой девушке с нашей улицы, изготовление их помогало чувствовать себя занятой. Я подняла руку к своей шее, на которой красовалось украшение из белых и розовых раковин, которые были размером не больше пятицентовой монеты, но все они были тщательно отполировано до блеска. Джози подарила мне это ожерелье несколько месяцев назад, когда я заходила к ней с рыбой.

— Я добавлю пять сантиметров к предыдущим меркам, и в течение нескольких дней новые штаны будут готовы, — промолвила миссис Лоуд.

— Спасибо. Увидимся сегодня позже.

— Да, обязательно увидимся.

Я подтолкнула Лизу к выходу. Она вздрогнула от неожиданности, оторвавшись от своих мыслей. Выпустив ожерелье из рук, Лиза широко улыбнулась миссис Лоуд, прежде чем мы вышли на улицу. Она пошла со мной по улице к маленькому дому на мысе, который я делила с матерью и двумя братьями.

— Мне пора на работу, — сказала Лиза, показывая рукой на сад, — увидимся через пару часов.

— Хорошо, — ответила я.

Она улыбнулась мне, обведя глазами мой слегка покосившийся голубой дом, и пожала мне руку. Чувствуя себя так, будто я несу на плече сотню рыб вместо двух, я поднялась по потрескавшимся ступенькам к старой серой двери, сгорбив спину. Я уже давно не стучалась в дверь, перед тем как войти, так как это был мой дом, хотя я никогда не считала его таковым.

Глава 3

Ривер

Повернув ручку, я вошла в дом, интерьер которого был погружен в полумрак. Из комнаты слева от меня я слышала звук работающего телевизора. Я заглянула туда и увидела, что моя мать сидит в своем кресле. Сквозь его поношенную ткань была видна желтая набивка. Матери проходится сидеть на двух подушках с тех пор, как из него полезли пружины от старости.

Ее светлые волосы обрамляли лицо, которое в свое время было очень красивым. Но сейчас горечь ее души не позволяла мне рассмотреть в нем хоть что-то прекрасное. Были видны только темные круги и мешки под грустными глазами. Она была ниже меня ростом, около ста шестидесяти сантиметров, и очень худая. Я была такой в пять-девять лет, теперь же мое атлетическое телосложение отточено ходьбой, рыбалкой и работой в саду.

Ее губы всегда были сжаты, за свои двадцать два года я редко видела ее улыбку. Возможно, было несколько улыбок до тех пор, пока мой отчим, отец Гейджа, не бросил ее после рождения сына. Затем их почти не было.