Слышу: матушка ходит,Зряшно огня не жжёт,Радостью путеводит,Старостью бережёт.Чем ещё, Боже, кромеВечности, живы мыВ белом пуховом домеМатушкиной зимы?
Отец перед вечностью
…Меж тем вовсю разросся сад отцовский –И слава Богу! Есть отцу забота,Ему светлей в трудах чернорабочих,Чем на веранде – с лампой, при газете…Но примечать неладное я стала:Глядит стеснённо, даже виновато,Молчит, как будто праздного ответаСтрашится без надежды на сердечность…Что это – стариковские причуды?Иль памяти виденья молодыеНечаянно выматывают силы?Тогда не знала я, не понимала,Какая это мука – одинокостьВ стоянии пред Вечностью…
Мята
Ушла мята с огорода.Бродила, бродила – и ушла.Вышла мать, поглядела:Где мята?А мята ушла,И пыль не клубится, и солнце не смотрит,Закуталось в серый платок из туч.– Негодница зеленохвостая! –Мать, осердясь, заворчала, –Чего не жилось тебе в огороде,Чего не цвелось возле моей старости?Кто теперь мою боль уйметГорячими сладкими пальцами,Кто головушку старую успокоит?Глядь – зелёный подол мелькнул в окне у соседки.– Эй, Наталья, не к тебе ль ушла моя мята?Соседка сквозь занавеску засмеялась невесело:– Не тебе одной, Валентина, горбатитьсяДа руки свои от болезней отпаривать –И меня старость заметила,Упросила, стало быть, мятуПожить со мной, побеседовать…Мать руками всплеснула, загорилась:– Ты ж совсем молодая, Наталья!– Молодая!.. Не мои ли сыночки в земле лежат?Молодая я до войны была.А сходи ты, Валентина, к Павлине,Она-то и впрямь молодая,Сын вернулся с войны живёхонек,Внуки Павлине заместо мяты…Мать и сходила.Привела с собой мяту,Водой напоила и в ноги поклонилась:– Давай, мята, жить вместе.И мята осталась.