Благородный дом. Роман о Гонконге.

Бартлетт ухмыльнулся и остановился, чтобы перевести дух, а Данросс вклинился со смешком:

— Так и было, Кейси? Кейси быстро пришла в себя:

— О да, я сказала, что Джордж Тоффер — лжец, жулик, вор и сукин сын. Он до сих пор остается таковым. — Кейси улыбнулась без тени юмора. — И он действительно хотел выжить меня из бизнеса.

— Почему?

— Потому что я сказала, чтобы он убирался — сгинул.

— А почему вы так сказали?

— Я только что возглавила «Хед-Оптикалз». Годом раньше умер дед, и мы — я и дядя Бгос — кидали монетку: кому какой бизнес достанется... Мне выпала «Хед-Оптикалз». Примерно за год до этого «Рэндолф» уже предлагали купить нас, но мы отказались. У нас было замечательное небольшое производство, хорошие рабочие, хорошие технические специалисты, некоторые из них — армяне, небольшой кусок рынка. Да, ощущалась нехватка капитала, пространства для маневра, но мы перебивались, и качество у «Хед-Оптикалз» было оптимальным. Сразу после того, как я возглавила компанию, Джордж Тоффер «случайно зашел». А воображал он, боже мой, что он только из себя не строил! Хвастал, что служил в армии США, что он — герой войны, а я выяснила, что все вранье: такой тип. Так вот, он сделал мне ещё одно просто смешное предложение по передаче ему «Хед-Оптикалз»... сначала плел про бедную маленькую девочку, которой самое место на кухне, потом было: «Давайте поужинаем сегодня вечером у меня в люксе» и «Почему бы нам не поразвлечься? Ведь я здесь несколько дней один...» Я сказала: «Спасибо, не надо», и он очень расстроился. Очень. Но вернулся к делу и вместо покупки нашей компании предложил субподряд по некоторым его контрактам. Предложение было хорошим, и, немного поторговавшись, мы согласовали условия. Он сказал, что, если мы справимся с этим контрактом, следующий будет в два раза больше. Мы уложились в месяц и сработали лучше и дешевле, чем когда-либо получалось у него. Я выполнила все условия контракта, и он огреб фантастическую прибыль. Но он тут же нарушил обещание, которое дал на словах, и вычел — украл — двадцать тысяч триста семьдесят восемь долларов. На следующий день к «Рэндолф» ушли пятеро моих лучших клиентов, а неделей позже — ещё семь. Им всем были предложены сделки по цене ниже себестоимости. Он заставил меня попотеть неделю-другую, а потом позвонил. «Привет, детка, — проквакал он, довольный, как жаба в ведре грязи. — Я тут буду на выходные один на Мартас-Винъярд». Это небольшой островок у восточного побережья. И добавил: «Может, подъедешь, немного развлечемся, поговорим о будущем и об удвоении наших заказов». Я предложила отдать мои деньги, на что он рассмеялся, мол, сначала подрасти, и сказал, что мне лучше ещё раз рассмотреть его предложение, потому что при нынешних оборотах скоро никакого «Хед-Оптикалз» не будет.

Я обругала его, — продолжала Кейси. — Если меня вывести, ругаться я умею довольно прилично, и я объяснила на трех языках, что ему сделать с собой. Ещё через четыре недели клиентов у меня не осталось совсем. Прошел ещё месяц, и рабочим пришлось искать другое место. Примерно тогда я подумала: а почему бы не попробовать в Калифорнии? На восточном побережье оставаться не хотелось. — Она вымученно улыбнулась. — Это был вопрос потери лица — если бы тогда я представляла, что это такое. Я подумывала, не взять ли отпуск на пару недель, чтобы поразмыслить, как быть. И вот однажды я бесцельно бродила по выставке штата в Сакраменто, и там оказался Линк. Он сидел в будке и продавал акции «Бартлетт констракшнз», и я купила...

— Что он делал? — спросил Данросс.

— Да-да, — подхватил Бартлетт. — Именно так я продал больше двадцати тысяч акций. Я сбывал их на ярмарках штатов, по почте, в супермаркетах, биржевым маклерам, в торговых центрах, а также инвестиционным банкам. Точно. Продолжай, Кейси!

— Так вот, я прочитала проспект его акционерного общества. Понаблюдала за ним некоторое время и подумала: у этого человека уйма энергии и предприимчивости. Таких цифр, баланса и темпов расширения не было ни у кого, и ещё мне пришло в голову, что у человека, который сам продает собственные акции, должно быть будущее. Так что я купила десять акций, написала ему и познакомилась. Вот и все.

— Так уж и все, Кейси? — усомнился Гэваллан.

— Расскажи ты, Линк, — попросила она.

— О'кей. Так вот. Тогда...

— Немного портвейна, мистер... виноват, Линк?

— Спасибо, Эндрю, но... э-э... нельзя ли ещё пива? — Пиво принесли мгновенно. — Так вот, Кейси пришла на встречу со мной. После того как она все рассказала, почти так же, как сейчас, я спросил: «Минуточку, Кейси. В прошлом году валовая прибыль „Хед-Оптикалз" составила меньше трехсот тысяч долларов. Какая прибыль намечается в этом году?»

«Ноль, — ответила она с этой своей улыбочкой. — Все активы „Хед-Оптикалз" — это я. По сути дела, я — это все, что есть в компании».

«Какой мне тогда смысл сливаться с нулем? У меня хватает своих проблем».

«Я знаю, как можно обставить „Рэндолф оптикалз"». «Ну и как?»