Благородный дом. Роман о Гонконге.

— Какое это имеет значение? Будь практичнее, Роберт. Ты знаешь, что эти ублюдки виновны. Они враги, агенты наших противников-коммунистов. Они нарушают наши установления тем, что живут здесь и ведут против нас и нашего общества подрывную работу — при помощи и при пособничестве кучки ублюдков адвокатов, готовых на все за тридцать сребреников или даже меньшую сумму. То же самое творится в Канаде. Господи, когда я служил в канадской конной полиции, врагами порядка выступали тамошние юристы и политики и те, кто стал канадцами недавно, как ни странно, сплошь англичане, все тред-юнионисты социалистического толка, которые непременно оказываются на переднем крае любой агитации. Какое это имеет значение, если ты избавляешься от таких паразитов?

— Это имеет значение, я так считаю. И не все подрывные элементы здесь — коммунисты. Есть много националистов, которые хотят...

— Националисты хотят, чтобы «комми» убрались из Гонконга, вот и все.

— Ерунда! Ведь Чан Кайши после войны хотел прибрать колонию к рукам. Его остановил только британский флот после того, как нас бросили американцы[80]. Он до сих пор мечтает установить над нами суверенитет. В этом он ничем не отличается от Мао Цзэдуна!

— Если у Эс-ай не будут развязаны руки, как у противника, как нам тогда выбраться из такой передряги?

— Брайан, дружок, я сказал лишь, что мне не нравится в Эс-ай. Тебе нравится — ради бога. А я хочу быть просто полицейским, а не Джеймсом Бондом, черт возьми!

«Да, — мрачно думал Армстронг, — просто полицейским, в уголовном розыске, пока не выйду в отставку и не уеду в добрую старую Англию. Господи, мне и так хватает забот с этими проклятыми Вервольфами». Он опять выжидательно взглянул на Кросса, стараясь, чтобы на лице ничего не отражалось.

Кросс продолжал смотреть на него. Потом постучал по папке:

— Если исходить вот из этого, мы сели в лужу гораздо глубже, чем я даже мог себе представить. Весьма удручающе. Да. — Он поднял глаза. — В этом докладе упоминаются другие, посланные Данроссу ранее. Мне, конечно, хотелось бы взглянуть на них как можно быстрее. Быстро и тихо.

Армстронг повернулся к Брайану Квоку:

— Как насчет Клаудии Чэнь?

— Нет. Никаких шансов. Никаких.

— Что вы тогда предлагаете, Брайан? — спросил Кросс. — Полагаю, мой американский друг тоже об этом задумается... И если он настолько заблуждается, что ему придет в голову передать эту папку — копию этой папки — здешнему резиденту ЦРУ... Я на самом деле буду весьма опечален, если они снова нас обойдут.

Брайан Квок задумался.

— Мы можем послать специальную группу в рабочие офисы тайбаня и к нему в пентхаус, но поиски потребуют времени: мы просто не знаем, где искать, а этим придется заниматься по ночам. Это может быть непросто, сэр. Остальные доклады — если они не уничтожены — могут храниться в сейфе в Большом Доме или в его апартаментах в Шек-О. Даже в его... э-э... в его частной квартире в Синклер-тауэрс или какой-нибудь другой, о которой нам ничего не известно.

— Печально, — констатировал Кросс. — Наша разведка становится ужасающе беспомощной даже в собственной епархии. Жаль. Будь мы китайцами, мы бы все знали, а, Брайан?

— Нет, сэр, извините, сэр.

— Ну, а если вы не знаете, где искать, нужно спросить.

— Как, сэр?

— Спросить. В прошлом Данросс вроде всегда был готов к сотрудничеству. В конце концов, вы с ним приятели. Попросите разрешения взглянуть на доклады.

— А если он откажет или заявит, что они уничтожены?

— Подумайте своей талантливой головой. Умаслите его немного, схитрите, добейтесь его расположения, Брайан. И предложите обмен.

— А у нас есть что предложить, сэр?

— «Нельсон трейдинг».

— Не понимаю, сэр.

— Об этом упоминается в докладе. Плюс кое-какие сведения, которые я с удовольствием предоставлю вам чуть позже.

— Хорошо, сэр, благодарю вас, сэр.

— Роберт, что вы предприняли, чтобы найти Джона Чэня и этого Вервольфа или Вервольфов?

— Весь уголовный розыск на ногах, сэр. Мы сразу же выяснили номер его машины — один ноль девять восемь. Помимо прочих, допросили его жену, госпожу Барбару Чэнь. Она, конечно, долго билась в истерике, но, хотя и много всякой чуши несла, излагала здраво, очень здраво.

— В самом деле?

— Да, сэр. Она... Ну, вы понимаете.

— Да.

— По её словам, муж имел привычку задерживаться допоздна: множество деловых встреч по вечерам, а иногда с утра пораньше он отправлялся на ипподром или на свою яхту. Я просто уверен: она знала, что супруг погуливает. Проследить его передвижения до двух часов утра оказалось довольно несложно. Он высадил Кейси Чолок у старушки «Вик» примерно в двадцать два тридцать...

— Он виделся вчера вечером с Бартлеттом?

— Нет, сэр, Бартлетт все время оставался в своем самолёте, в Кай-Так.

— Может, Джон Чэнь разговаривал с ним?

— Нет, если из самолёта нельзя как-то подключиться к нашей телефонной сети. Самолёт находился под наблюдением до ареста сегодня утром.

— Продолжайте.