Благородный Дом. Роман о Гонконге

— Лим Тачжун, но он мне не приятель, господин. Я и не знал его до сегодняшнего дня.

— Ложь! Кто заплатил тебе за это?

— Я не знаю, кто платил ему, господин. Понимаете, он поклялся, что перережет…

— Ложь! У тебя во рту столько дерьма, что ты, должно быть, бог дерьма собственной персоной. Что в этих свертках?

— Я не знаю. Клянусь могилами моих…

— Ложь! — Армстронг произносил это слово автоматически, прекрасно понимая, что без вранья здесь не обойдется.

«Китаезы не такие, как мы, — говорил его первый наставник, бывалый коп, дока во всем, что касалось Китая. — О, я не имею в виду, что все они люди нечестные, жулики или что-нибудь в этом духе, — просто они другие. Объясняясь с полицейским, китаец всегда говорит сквозь зубы и все время врет. Поймаешь негодяя с поличным, а он все равно будет лгать и выкручиваться, как смазанный жиром шест в куче дерьма. Они другие. Взять хотя бы их имена. У всех китайцев четыре различных имени: одно дается при рождении, другое — когда они достигают зрелости, третье — когда становятся взрослыми, а четвертое они выбирают себе сами. Когда они забывают одно, то, не моргнув глазом, добавляют другое. А сами их имена — господи помилуй! Китайцы называют себя лаобайсин — „старинная сотня имен“[28]. У них на весь Китай лишь сто основных фамилий, и из них двадцать звучат как Юй, восемь как Янь, десять как У, и бог знает сколько ещё таких, как Пин, различных Ли, Чэнь, Цинь, Цзин, Ван и Фу. К тому же каждое из них произносится пятью различными способами, и одному Богу известно, кто есть кто!»

«Стало быть, определить личность подозреваемого будет непросто, сэр?»

«Отлично, юный Армстронг! Отлично, парень! У тебя может быть пятьдесят Ли, пятьдесят Чжанов и четыреста Ванов, и ни один не будет приходиться другому родственником. Господи помилуй! В этом-то и проблема Гонконга».

Армстронг вздохнул. Прошло восемнадцать лет, но китайские имена понятнее не стали[29]. Кроме того, у каждого, похоже, имелось ещё и прозвище, под которым он и был известен.

— Как тебя зовут? — снова спросил Армстронг и даже не стал слушать ответ. — Ложь! Сержант! Разверни-ка одну из этих штук! Посмотрим, что у нас там.

Сержант Ли отвернул в сторону последнюю обертку. Внутри была состоявшая на вооружении американской армии автоматическая винтовка М-14. Новенькая, хорошо смазанная.

— За это ты, паршивый сын блядской левой титьки, будешь мотать полсотни лет! — проскрежетал Армстронг.

Ошеломленный китаец тупо смотрел на винтовку. Потом простонал еле слышно:

— Ети всех богов, я и знать не знал, что там винтовки.

— Э, нет. Ты знал! — сказал Армстронг. — Сержант, давай в фургон этот кусок дерьма и заведи на него дело за контрабанду оружия.

Китайца уволокли без всяких церемоний. Один из молодых полицейских-китайцев разворачивал небольшой сверток квадратной формы.

— Отставить! — прозвучал приказ Армстронга по-английски. Полицейский и все, кто мог это услышать, замерли. — В этих свертках может оказаться мина-ловушка. Всем отойти от джипа! — Покрывшись потом, полицейский выполнил приказание. — Сержант, вызови наших кудесников минеров. Теперь торопиться некуда.

— Есть, сэр. — Сержант Ли торопливо зашагал к переговорному устройству в полицейском джипе.

Армстронг прошел под самолёт и заглянул в отсек главного шасси. Ничего особенного он не заметил. Потом забрался на одно из колес.

— Господи! — ахнул он.

К внутренним стенкам отсека с обеих сторон были надежно прикреплены пять аккуратных полок. Одну почти опустошили, а остальные по-прежнему оставались заполнены. Судя по размерам и форме свертков, винтовками М-14 и ящиками с патронами — или гранатами.

— Что-нибудь есть там, наверху, сэр? — Это был инспектор Томас. Молодой англичанин, он прослужил в полиции всего три года.

— Посмотри! Только ничего не трогай.

— Господи! Да тут хватит на пару отделений по борьбе с беспорядками!

— Да. Но для кого это?

— Для коммунистов?

— Или националистов — или преступников. Все это…

— Что там, черт возьми, происходит?

Армстронг узнал голос Бартлетта. Лицо его посуровело, и он спрыгнул вниз. Томас последовал за ним. Армстронг подошел к основанию трапа.

— Я тоже хотел бы это выяснить, мистер Бартлетт, — резко проговорил он, задрав голову.

Бартлетт стоял у главного входа в самолёт, Свенсен — рядом с ним. Оба в пижамах и халатах, и вид у них был заспанный.

— Могу я попросить вас взглянуть вот на это. — Армстронг указал на винтовку, наполовину торчавшую из джипа.

Бартлетт тут же спустился по трапу. Свенсен последовал за ним:

— Что такое?

— Вы не будете так любезны подождать в самолёте, господин Свенсен?

Свенсен открыл было рот, чтобы ответить, но осекся. Потом взглянул на Бартлетта. Тот кивнул.

— Приготовь кофе, Свен, ладно?

— Конечно, Линк.

— Ну, так в чем дело, суперинтендент?

— Вот в этом! — указал на оружие Армстронг.

— Винтовка М-14, — прищурился Бартлетт. — И что?

— То, что, похоже, на вашем самолёте ввезены винтовки.

— Этого не может быть.