Благословение небес

Элен не знала, что на это ответить. За неимением ничего лучшего, она сделала еще один глоток. Ее уже проняло, никаких сомнений, но какая разница, будет она трезвой или пьяной блуждать по запутанным коридорам аэропорта О'Хара, ожидая вылета, бесконечно откладывающегося из-за снегопада, из-за технических неполадок, блуждать среди тысяч чужих людей, каждому из которых куда-то надо? Напиться так, что море по колено, ~ так, кажется, говорят? Л что это, собственно, значит? Наверное, какое-то старое моряцкое выражение из тех времен, когда еще ходили под парусами и вас кидало с места на место.

Уже разносили еду. Широколицая стюардесса снова доверительно нагнулась к Элен с неизменным вопросом на устах:

– Цыпленка или лапшу? – Элен не была голодна, меньше всего ей хотелось есть, и неожиданно для себя она обернулась к соседу:

– Я, правда, совсем не голодна, – сказала она, ее лицо слишком приблизилось к нему, локти соприкасались, его левая нога вросла в пол как колонна. – Если я возьму порцию, может быть, вы согласитесь ее забрать, хотя бы часть? Я имею в виду как добавку?

Он лукаво взглянул на Элен:

– А почему бы и нет? – Стюардесса ждала, но в уголках заученной улыбки появился некий изъян, признак нетерпения.

– Мне цыпленка, а даме лапшу, – обратился к стюардессе мужчина. Потом, подвигая поднос ближе, снова переспросил у Элен: – Вы уверены, что не будете? Конечно, это не трехзвездочный ресторан, но все же здесь кормят, а все для того, чтобы время быстрее прошло и вы не успели бы понять, как вам плохо и неуютно.

Ноздрей ее коснулся запах пищи – соль, сахар, животный жир – у всего был свой запах, и Элен снова затошнило. Неужели это от лекарств? Или от спиртного? Или из-за Роя, – из-за Роя и всей дурацкой жизни? Стоило подумать о нем, как вот он, Рой, вновь терзает ее рассудок. Она видела его как живого: квадратные плечи обтянуты черным с красной искрой пиджаком – Элен помогла ему выбрать этот костюм – как будто у него был собственный вкус или стиль! – глаза вытаращены, губы сжаты в блеклую, скупую ниточку, будто прилепленную ко рту. «Придурочная», – вот как он назвал Элен прямо в учительской, на глазах у всех: Линн Бендолл, и Лорен Макгимпси, и той маленькой лаборантки – как же ее звали? Он орал, и она в ответ кричала, их уже ничто не могло удержать, совершенно ничто. «Ну и что, если я спал с ней?! Тебе какое дело? Ты что, думаешь, я твоя собственность? Да?! Отвечай, придурочная! Так?!» У Лорен было застывшее отстраненное лицо, но Элен заметила, как Линн, ухмыльнувшись, перемигнулась с маленькой лаборанткой, и эта ухмылка все объяснила Элен – наверное, Линн намного больше Элен знала о том, с кем спит Рой.

Теперь сосед был занят едой. Голоден – это хорошо. Элен испытывала умиротворение, наблюдая, как он ест, и слушая его болтовню о работе: он то ли писатель, то ли журналист, и сейчас летит в Филадельфию в отпуск. Элен отказалась от лапши, отдав ему свою порцию, и теперь он благодарил ее. «Он ведь не ел целый день, а у него растущий организм», – сказал он с улыбкой, хотя ему, должно быть, за тридцать. И видимо, не женат, судя по отсутствию кольца. Когда стали развозить напитки, Элен снова заказала виски.

Они разговаривали о кино – это, может быть, единственная оставшаяся в наше время тема для общего разговора, когда Элен подняла глаза и увидела Лерчера, с лицом, искаженным пьяной гримасой; он навис над ними огромной тенью, нетвердой походкой направляясь в уборную, помещавшуюся в носовой части самолета. Элен и ее собеседник, Майкл – «Просто Майкл», – так он представился, – пришли к полному согласию в том, что касается современного кинематографа: никаких взрывов, никаких инопланетян, никаких престарелых любовников, никакой глупой малышни, и Элен уже начала чувствовать, как внутри нее что-то пробуждается. Ей было интересно, захватывающе интересно, может быть, впервые за много месяцев. Майкл. Она пробовала имя кончиком языка, как тонкую вафельную пластинку, повторяя его про себя снова и снова. Л потом ее осенило: он ведь полная противоположность Рою. Вот в чем дело. Такой вежливый и скромный, настоящий сердечный друг, который способен заботиться, действительно заботиться о другом человеке – Элен была уверена в этом.

– Вы видели того мужчину? – спросила она, понизив голос. – Того, с волосами? Он сидел рядом со мной во время прошлого полета, помните, я вам рассказывала, когда я выглянула в окно, а двигатель горит? В жизни я так не пугалась.

Самолет вдруг заскрежетал, врезаясь в воздух; свет мигнул и загорелся снова; Майкл налил себе второй стакан вина и промычал что-то благожелательно.

– А вы, правда, видели пламя? Пли просто искры, или что-то в этом роде?

Элен стало холодно при воспоминании.

– Настоящее пламя, – ответила она, кивнув и поджав губы. – Я так перепугалась, что начала молиться, – она взглянула в окно, как будто хотела убедиться, что все в порядке. – Вы ведь не веруете, да? – спросила Элен, снова оборачиваясь к собеседнику.