Благословение небес

– Похоже, здесь нас ожидают с большим нетерпением, чем на предыдущей стоянке, – решительным тоном сказала Элизабет и натянула перчатки, приготовившись храбро встретить следующее препятствие на пути к своему счастью и независимости и устранить его.

Дверь кареты открылась с такой силой, будто ее хотели сорвать с петель, и мужественного вида человек заглянул внутрь.

– Леди Элизабет! – расплылся в улыбке лорд Марчмэн. Элизабет засомневалась, следует ли отнести его яркий румянец на свой счет или на счет обильной выпивки. – Какой долгожданный Сюрприз! – и затем, видимо, осознав нелепость этого слова, поспешно поправился. – Долгожданное удовольствие, конечно же! А сюрприз – это ваш ранний приезд.

Элизабет безжалостно подавила в себе желание вывести его из замешательства, а вместе с ним и мысль, что он, возможно, не так уж неприемлем в качестве мужа.

– Надеюсь, мы не причинили вам этим слишком много неудобств, – сказала она.

– Нет, не слишком. То есть, – опять поправился он, глядя в ее огромные глаза и чувствуя, что утопает в них, – совсем никаких неудобств.

Элизабет улыбнулась.

– Тетя Берта, – представила она свою спутницу и позволила радушному хозяину проводить их в дом, слыша за собой удовлетворенный шепот Берты: «По – моему, он волнуется не меньше меня».

Внутреннее убранство дома было неинтересным и после улицы казалось довольно мрачным. Проходя по комнатам, Элизабет отметила, что почти вся мебель обтянута кожей, когда-то, должно быть, имевшей бордовый и коричневый цвет. Лорд Марчмэн, с надеждой приглядывавшийся к ней, проследил за ее взглядом и вдруг тоже увидел свой дом как будто со стороны. Он попытался объяснить ей необычность меблировки, но сделал это довольно неуклюже.

– Этому дому требуется женская рука. Я ведь старый холостяк, знаете ли, как и мой отец.

– Ну и ну! – воскликнула Берта, пораженная столь явным признанием, что он является незаконнорожденным ребенком.

– Нет, я не хотел сказать, что мой отец никогда не был женат, – заторопился внести ясность лорд Марчмэн. – Просто я хотел сказать… – он начал нервно теребить свой шейный платок, словно тот душил его, – …моя мать умерла, когда я был еще совсем маленьким, и с тех пор отец уже больше не женился. Мы жили с ним здесь вдвоем.

На стыке двух залов и лестницы лорд Марчмэн остановился и повернулся к Берте и Элизабет:

– Может быть, вы хотите перекусить? Или предпочитаете сначала отдохнуть?

Элизабет хотелось отдохнуть, к тому же она собиралась как можно меньше времени проводить в обществе этого человека.

– Сначала мы отдохнем, если не возражаете.

– Ну в таком случае, – он сделал приглашающий жест в сторону лестницы, – идемте.

Берта сочла это приглашение свидетельством того, что он ничуть не лучше сэра Фрэнсиса, и пришла в страшное негодование.

– А теперь извольте выслушать меня, милорд! Я сама укладываю ее в постель вот уже двадцать с лишним лет и не нуждаюсь в помощи вам подобных! – После этого великолепного выпада Берта вдруг вспомнила о своем действительном положении и испортила весь эффект дурацким приседанием и почтительным шепотом:

– Если не возражаете, милорд.

– Возражаю? Да нет, я… – до Джона Марчмэна наконец дошло, что она имеет в виду, и он покраснел до корней волос. – Я только хотел показать вам, как… – начал он, потом откинул голову и на мгновение закрыл глаза, проклиная свой язык, – как найти дорогу в ваши комнаты, – закончил он наконец с глубоким вздохом облегчения.

Элизабет в душе была тронута его сердечным приемом и неловкостью, и будь ее положение не столь угрожающим, непременно отступила бы от своего плана и постаралась его успокоить.

С трудом открыв глаза, Элизабет перекатилась на спину. Солнечные лучи затопили всю комнату, и слабая улыбка тронула кончики ее губ, когда она сладко потянулась и вспомнила вчерашний вечер. За ужином лорд Марчмэн был все таким же внимательным и неловким, как и по приезде, и так же сильно старался понравиться.

В комнату вломилась Берта, умудрявшаяся смахивать на горничную даже в элегантном терракотовом платье.

– Этот человек не может сказать и двух слов, чтобы не забыть их значения, – с типичным высокомерием прислуги высказалась она. Очевидно, она решила, что раз уж ей позволили общаться с господами, то обязаны предоставить в ее распоряжение только самых лучших.

– Мне кажется, он боится нас, – ответила Элизабет, выбираясь из постели. – Сколько сейчас времени? Он хотел, чтобы я в семь часов пошла с ним на рыбалку.

– Половина десятого, – ответила Берта, открывая шкаф и поворачиваясь к Элизабет, чтобы узнать, какое платье она сегодня наденет. – Он все это время ждал вас и ушел всего несколько минут назад. Захватил с собой две удочки: сказал, что вы можете присоединиться к нему, когда встанете.

– Ну тогда, я думаю, лучше надеть розовое муслиновое, – постановила Элизабет с лукавой улыбкой.