Благословенный 3 (СИ)

— Увы, но это в прошлом. Когда в прошлый год вы раскрыли мне глаза на меркантильные намерения этого человека, я тотчас разорвала эту связь!

— Ээээ… ладно. Тогда план меняется. Представьте: вы едете в Лондон, вся в ореоле таинственности, олицетворяя круг изгнанной из России благородной аристократии. Вас принимают в лучших домах; генералы, парламентарии, архиепископы, герцоги, принцы крови — все они распростёрты у ваших ног… Вы вызываете всеобщее сочувствие лондонского света, как гонимая, пострадавшая от мнительной мелочной злобы императора Александра, невзлюбившего вашу семью… Уверен, уже скоро все тайны Сент-Джеймсского дворца откроются пред вами! Через некоторое время к вам присоединится Николай Александрович — бледный, искалеченный инсургент, раненый, но не сломленный; а там, глядишь, и Платон Александрович появится «из глубины сибирских руд»…

— Как вы изволили сказать, Ваше Величество? «Из глубины руд»?

— Ну, это я так, к слову. Всё у него будет нормально. Мы же не звери! Будете поддерживать связь через Семёна Романовича Воронцова: он там в Лондоне за своего.

— А какого рода сведения вас могут заинтересовать?

— Ой, да решительно всё, что сможете раздобыть! Дипломатические слухи: оценка действий нашего двора, мнение о положении дел на континенте, назначения во флоте, планы войны против Франции и Испании… Самый широкий перечень сведений! Но, кроме информации, интересны также и влияния: мнение, совет, пожелание, вовремя высказанное важной персоне, может быть решающим для судьбы всего мира… Итак, что скажете?

*- кирейка — обиходное название сюртука

** — "конфедератка — шапочка, обыкновенно черного сукна, обычно характерной четырёхугольной формы.

***- «лепорции» — пропорции; здесь — установленного задания на день.

**** — имеется в виду преимущество в два чина, получаемое гвардейскими офицерами при переводе в армию.

Глава 3

В общем, с салтыковскими заговорщиками мы более-менее разобрались. Князь Николай Зубов, Сенатом приговорённый к смертной казни, в итоге отправился в ссылку; его брат Платон Зубов, бывший фаворит, пока оставался на свободе, хотя оба его секретаря, Альтести и Грибовский, были арестованы по многочисленным делам о взятках. Николай Салтыков был вынужден переселиться из Зимнего Дворца в Шлиссельбург. По иронии судьбы он оказался в камере, где содержалась жена и дети Емельяна Пугачёва, отпущенный мною на волю. Ряд офицеров разослали по армейским полкам, в основном в местности с нездоровым климатом и недружелюбным местным населением.

Теперь предстояло в кратчайшие сроки войти в дела огромной Российской Империи; а это значит — разобрать просто тьму бумаг! Кроме документов, совершенно различного вида и значения, доставшихся от предыдущего царствования, на меня немедленно хлынул настоящий вал разного рода обращений, челобитных, записок, ходатайств, справок, адресованных уже непосредственно мне. Всякого рода жалобщики, обиженные чем-либо за долгие 34 года правления Екатерины, в надежде на пересмотр своих дел буквально бросились в Петербург, всеми правдами и неправдами пытаясь попасть во дворец, чтобы «упасть к ногам императора». Уже через несколько таких «падений» я начал понимать, почему Елизавета Петровна в своё время категорически запретила подавать жалобы ей лично: отказать жалобщику в участии в рассмотрении его дела казалось бессердечным, а углубляться во все эти частности совершенно не было времени!

Кроме того, что эти, по преимуществу, мелкие дела страшно отвлекают от основных обязанностей, так это ещё и небезопасно: кто мешает какому-нибудь сутяге пронести с собою кинжал, да и в запальчивости пустить его в дело? Конечно, можно приказать их обыскивать; но совершать такие действия с дворянином в эти времена считается неприличным, и я не был уверен, что мои сотрудники будут исполнять это распоряжение достаточно скурпулёзно.

Тем не менее, я сделал всё возможное, чтобы обезопасить себя. Была создана Экспедиция Собственной Безопасности, возглавил которую измайловец Дмитрий Иванович Волховский. В неё набрали безусловно преданных мне офицеров и солдат, из которых прежде всего, как не странно, вытравляли… почтение к офицерам. Я прекрасно помнил, как в своё время убили императора Павла: заговорщики просто прошли мимо караулных солдат, не посмевших остановить их. Люди из моей охраны подчинялись только Волховскому и мне. Их вооружили пистолетами новой конструкции, а позже — ручными гренадами, кинжалами кавказского типа, хорошо подходящими для боя в стеснённых условиях; основным оружием было укороченное драгунское ружьё. Как правило, эти люди не находились на виду: караульную службу продолжали нести солдаты гвардейских полков, а сотрудники из службы охраны находились во внутренних покоях, или страховали караульных, присматривая за ними со стороны.