Благословенный Камень

Как жаль, что она не могла поехать с ним. С самого детства она мечтала увидеть развалины Древнего Египта, но, конечно, теперь нечего и надеяться на то, что эти мечты осуществятся. И пока она с трепетом ждала, когда он сообщит ей, зачем он ее позвал, она лихорадочно перебирала в памяти последние семь месяцев, пытаясь вспомнить, не сделала ли чего-то такого, что можно было бы хоть отдаленно посчитать нарушением тех правил, которые он обязал ее соблюдать. Но вспоминать было бесполезно, потому что малейшее ее слово или жест Корнелий мог истолковать как протест. Что он сделает с ней на этот раз? Оставит в деревне, а сам уедет в Рим? Она подумала, что не сможет больше терпеть свое затворничество.

Он всегда наказывал ее самыми изощренными способами. Его контроль над ней заключался еще и в том, что не позволял ей ни слова сказать. Он обвинял ее — и она не могла уже ничего объяснить. Ей хотелось бы сказать: «Позволь, я объясню, почему я так поступила». Но тема была уже закрыта, даже если это касалось ее жизни. Корнелий не допрашивал ее, как это делал бы другой муж. Он не повышал голоса и не оскорблял ее. Амелии часто казалось, что, если он сделает это, из темного угла выскочит призрак и пожрет их. Но Корнелий наглухо закрыл все возможные пути, чтобы ужас прошлого не смог выбраться на волю, чтобы он навсегда остался между ними нескончаемой пыткой для Амелии.

Она изменила мужу не вполне осознанно. Она потеряла ребенка и была безутешна. Роман длился всего неделю, но это уже не имело значения. Вместо того чтобы развестись с ней или отправить ее ссылку, на что у Корнелия были все права, он, к ее удивлению, остался ее мужем. Тогда она думала, что таким образом он показывает, что простил ее. Но на самом деле все было наоборот.

Он контролировал каждый ее шаг и время от времени — вдобавок ко всему прочему — отправлял ее в деревню. Амелия любила город — там были все ее друзья, ее любимые книжные лавки и театры. Каждый раз, отправляясь в деревню, она вспоминала о Юлии, дочери Августа, которую сослали на Пандатерию, пустынный вулканический остров в океане, настолько маленький, что за один час его можно было пересечь его и в длину, и в ширину. Юлии не давали вина и ее любимой еды, она не могла ни завести домашних животных, ни как-то развлечься, ни с кем-то общаться — ее лишили абсолютно всех радостей. Она умерла через несколько лет, так никого и не увидев, кроме старика, приносившего ей с берега рыбу. Такая участь постигала неверных жен — если им удавалось избегнуть казни за свое преступление.

Но Корнелий придумал более мучительное наказание. Вместо того чтобы одним ударом отсечь ее, отправив в ссылку, он оставил Амелию при себе, чтобы медленно ее уничтожать, по капле выдавливая из нее достоинство и гордость. В саду у них под открытым небом стояла статуя богини, беззащитная перед произволом стихий, ее медленно разрушали ветра и дожди. Когда-то это была прекрасная статуя с благородными чертами лица, изваянными искусным мастером, теперь же ее нос, щеки и подбородок почти совсем стерлись, лицо стало бесформенным, так что уже невозможно было разобрать, что это за богиня. Именно так воспринимала себя Амелия: статуей, брошенной на произвол жестоких стихий, которыми управлял ее муж. И так же, как статуя, она не могла убежать. В один прекрасный день, думала она, мои черты сотрутся настолько, Что меня уже невозможно будет узнать.

Наконец Корнелий встал из-за стола и протянул ей маленькую шкатулку из черного дерева.

Она удивленно посмотрела на него:

— Что это?

— Возьми.

Он привез ей подарок? Сердце на мгновение всколыхнула надежда. Может быть, за эти месяцы, проведенные в Египте, вдали от дома, он изменил свое отношение к ней? Она вспомнила о предсказании прорицателя о мужчине, простирающем к ней руки, и с волнением подумала: неужели Корнелий наконец-то простил ее.

Вздох удивления вырвался из ее груди, когда она открыла шкатулку: там лежало самое изысканное ожерелье, которое она когда-либо видела.

С закружившейся от радости головой, объятая внезапной надеждой, она осторожно извлекла из шкатулки золотую цепь и поднесла ее к свету. В мастерски обработанную золотую оправу был вставлен невиданный синий камень, гладкий, яйцеобразной формы, переливающийся красками неба, радуги и озер. Когда она надевала его на шею, Корнелиус сказал:

— По легенде, его нашли в усыпальнице египетской царицы, обманувшей своего мужа и преданной за это смерти.

Радостные надежды Амелии рухнули.

В одно мгновение она увидела свою жизнь в безнадежном свете реальности: дети больше не нуждаются в ней, муж жесток и холоден, немногие друзьям сплетничают у нее за спиной. Невыносимо. Но и уйти она не могла, потому что, по закону, Корнелий был вправе распоряжаться ее жизнью по своему усмотрению. Кроме того, она виновна. И заслужила наказание.

Вздрогнув, Амелия проснулась.