Благотворительность семьи Романовых, XIX — начало XX в.

В 1858 г. лица, работавшие в доме призрения малолетних бедных, получили права государственных служащих и ведомственные мундиры Человеколюбивого общества. Председатель комитета сословия для призрения малолетних бедных получил чин V класса, десять членов комитета и заведующий домом – чины VI класса, медицинский, административный и хозяйственный персонал – чины VIII–XII классов. Члены сословия для призрения малолетних бедных получили право носить только мундир Человеколюбивого общества VIII разряда[613]

. В 1858 г. сословие насчитывало 130 членов, а в доме призревались 82 ребенка.

Чины и ведомственные мундиры были важными стимулами для привлечения благотворителей. Но эффект от использования этих стимулов достигался только тогда, когда лица, желавшие иметь чины и мундиры, располагали деньгами либо обладали профессиональными знаниями, необходимыми для работы в учреждениях призрения. В 1858 г. совет Человеколюбивого общества предложил членам сословия для призрения малолетних бедных полностью взять на себя текущее содержание заведения, а членские взносы, которые они уплачивали, предполагалось направить на образование основного капитала. Большинство членов сословия отказались, так как не располагали достаточными средствами. Дом призрения малолетних бедных мог оказаться в критической ситуации, если бы не петербургский предприниматель Василий Федулович Громов, который вызвался полностью содержать заведение. В 1858 г. Назначен председателем комитета сословия. Инициатива Громова позволила вообще упразднить сословие для призрения малолетних бедных, а сам Василий Федулович был назначен почетным попечителем дома призрения малолетних бедных. Громов принял на себя обязательство оплачивать текущие расходы заведения, внося ежегодно 7380 руб. на содержание 82 воспитанников. В 1866 г. он единовременно внес 100 тыс. руб. для образования основного капитала дома[614]

. Оказывал помощь дому и брат Василия Федуловича Громова – Иван Федулович. В 1870 г. он взял, после кончины В. Ф. Громова, содержание дома на себя. Если в 1858 г. основной капитал дома призрения составлял 20 тыс. руб., то, благодаря щедрости братьев Громовых, в 1877 г. он составил уже 175 тыс. руб.[615]

.

Во второй половине XIX в. дом призрения малолетних бедных окончательно сформировался как ремесленное учебно-воспитательное заведение. В 1870–1890 гг. в нем одновременно призревались около сотни питомцев. Сюда принимались только мальчики из низших сословий в возрасте от семи до четырнадцати лет. Учебная программа соответствовала программе городских трехклассных училищ – дети получали начальное образование. Кроме того, они обучались основам различных ремесел. По окончании учебы некоторые воспитанники «сообразно способностям» оставались при заведении для обучения типографскому делу. Остальные поступали в ученики к ремесленникам. Однако во многих случаях образование, полученное питомцами дома, по выходе из заведения оказывалось невостребованным.

В Отчетах Совета Императорского Человеколюбивого общества за 1866, 1867, 1868 и 1869 гг. отмечалось, что при таком положении дел воспитательная и образовательная цель заведения достигалась «только в половину», подчеркивалось, что выпускник дома, «не окрепший даже в грамотности, поступая к мастеру, в среду прочих учеников его, не получивших большей частью никакого образования», вскоре «забывает то, что дало ему заведение, призревшее его в детстве, и делается полубезграмотным, дюжинным подмастерьем, едва добывающим насущный кусок хлеба»[616]. Чтобы избежать этого, решено было организовать ремесленное обучение не у мастеров, а при заведении. В 1873 г. даже рассматривался вопрос о создании ремесленного училища при доме призрения малолетних бедных. Реализация этого проекта позволила бы превратить дом в единый учебно-воспитательный и производственный комплекс, дававший не только общее, но и полноценное профессиональное образование. Однако на открытие училища не нашлось средств, и дальше обсуждения проектов дело не пошло. Профессиональное обучение питомцев дома призрения малолетних бедных осуществлялось по-прежнему, только было усилено наблюдение за их учебой у мастеров.

Заведения приютского типа Ведомства императрицы Марии и Человеколюбивого общества готовили питомцев к жизни лиц «простого звания», но немногим, наиболее способным и трудолюбивым воспитанникам, давалась возможность продолжить учебу и достичь более высокого социального и сословного положения. В ведомстве императрицы единственным учреждением, позволявшим продолжить обучение, была Мариинская учительская семинария принца Петра Ольденбургского. Но к учебе в ней допускались только питомцы Санкт-Петербургского воспитательного дома.