Бланка Кастильская

В 1227 году Бланка также продолжила меры Людовика VIII в отношении евреев. Суть проблемы по-прежнему заключалась в ростовщичестве. Постановление от июня 1227 года запрещало выплачивать какие-либо проценты по кредитам, взятым у евреев. В том же году провинциальный совет в Нарбонне также постановил, что евреям запрещено нанимать христиан на службу, что они должны носить отличительный знак — rouelle

— и платить ежегодный налог в пользу церкви. Но Бланка не имела никакого отношения к этим решениям. С другой стороны, в мае 1228 года она одобрила другие меры: все кредитные договора должны были составляться в трех экземплярах, один для кредитора, один для должника и один для королевских властей. В декабре 1230 года Бланка также издала Мелёнский ордонанс: ростовщичество было запрещено, но должники должны были вернуть свои долги в течение трех лет; каждый сеньор владел своими евреями; если они убегали, любой сеньор мог поймать их и заставить вернуться к законным владельцам, "как если бы они были его собственными крепостными". Эти меры, теоретически применимые по всему королевству, не были новшеством. Бланка лишь подтвердила решения Филиппа Августа и Людовика VIII. На карту был поставлен только экономический аспект. Евреи были необходимы для торговли; их изгнание и конфискация их имущества нанесли бы ущерб экономике королевского домена. Что касается религиозного аспекта, то Бланка разделяла традиционные представления церкви своего времени о "богоубийцах". Ей пришлось обратиться к этой проблеме в связи с Талмудом, и она продемонстрировала удивительную открытость ума, как мы увидим.

1227 год закончился для Бланк тяжелой утратой: смертью в возрасте 9 лет ее сына Жана, за которой последовало рождение последнего, посмертного сына Людовика VIII, Карла. Таким образом, один сын сменил другого, а апанаж, предназначенный Жану — Анжу и Мэн — перешел к Карлу, который стал любимым ребенком Бланки, а молодой король Людовик, отошел на второй план. Смерть Жана имела немедленные и печальные дипломатические последствия: она аннулировала Вандомский договор с Пьером Моклерком, чья дочь Иоланда была обещана умершему принцу. Появилась возможность для возобновления восстания баронов.

Дело Монльери и подчинение Раймунда VII (1228–1229) 

Это произошло в январе 1228 года, а возможно, и в декабре 1227 года, во время дерзкой попытки похищения короля. Эта история, по сути, остается неясной, источники путаются и даже противоречат друг другу. Согласно Жуанвилю, вот что рассказал ему сам король Людовик: «При виде младенца-короля и королевы, его матери, иностранки, они сделали графа Булонского, дядю короля, своим "вождем" и вскоре стали считать его своим господином. И как только коронация закончилась, королева отказалась отдать им земли, которые они требовали, и бароны собрались в Корбее. И святой король сказал мне, что он и его мать находились в Монлери и что они не смели возвращаться в Париж, пока не придут вооруженные люди из Парижа, чтобы сопроводить их. И он рассказал мне, что от Монлери и далее дорога была полна вооруженных и безоружных людей, и что все они взывали к Господу нашему прося дать молодому королю добрую и долгую жизнь и уберечь его от врагов». Кажется, что старый сенешаль, написавший это около 1305 года, в возрасте 80 лет, немного путает даты и обстоятельства. Grandes Chroniques de France (Большие французские хроники), вероятно, ближе к истине. В самом начале 1228 года бароны собрались в Корбее и планировали захватить короля, чтобы вывести его из-под влияния матери. Они решили перехватить его во время возвращения из Орлеана в Париж. Предупрежденный об этом, король укрылся в замке Монлери и обратился за помощью к своей матери, которая находилась в Париже: "Затем он попросил свою мать, королеву, поскорее прислать ему помощь и содействие. Когда королева услышала эту новость, она послала за самыми влиятельными людьми Парижа и попросила их помочь своему молодому королю. И они ответили, что готовы сделать это, и что было бы хорошо созвать коммунальное ополчение Франции [Иль-де-Франса]. Поэтому пусть добрых людей будет как можно больше, чтобы они могли избавить короля от опасности". Затем за королем прибыл отряд добровольцев, состоящий в основном из коммунальных ополченцев, "все в тесном строю и снаряженные для боя в случае необходимости", и сопроводил его в Париж, причем бароны не посмели вмешаться.