Блаженные времена, хрупкий мир

Он и на самом деле совершал измену, когда, не работая, в присутствии Юдифи постоянно говорил о «деле». Но обыкновение все время говорить о своей работе, не уклоняясь от темы, было для него единственной возможностью не дать своим намерениям потонуть в той жизни, которую он сейчас вел. Поскольку же его произведение на самом деле не существовало, не находилось даже в стадии становления, он сам немедленно возвел его в ранг мифа. Вот он и рассказывал, например, о «дереве Обломова», под которым на него снизошло «озарение», и если Юдифь удивлялась, что именно он, кого она знала как человека, враждебного жизни и удовольствиям, прикованного к письменному столу, вдруг по полдня проводит, нежась под деревом, в мечтаниях, привольно текущих по его прихоти, что ж, значит, настала и для нее пора понять, что за эти годы он научился гармонично соединять удовольствие и необходимость. Лео слегка запнулся, произнеся: «прикованный к письменному столу» и тут же добавил «в мечтаниях». Мечта. Юдифь оторвала его не только от обеденного стола, но и от письменного. Но мысль об этом вспыхнула лишь на один краткий миг, он поспешно продолжал: …гармонично соединять удовольствие и необходимость. Все, что он рассказывал, было неправдой, но целью его лжи все-таки была правда, он хотел воплотить в жизнь то, о чем говорил. Если он собирается завоевать Юдифь, то со своей вечной полемикой против «жизни» он далеко не продвинется, это он уже понял. В сущности, с помощью лжи он создавал совершенно ложное представление о себе — но разве не была допустима такая пропаганда, которая в конце концов оказывалась правдой? Лео всей душой верил в то, что с помощью Юдифи ему удастся в конечном счете стать таким, каким он себя подавал: гениальным, усердным и в то же время не чурающимся безобидных радостей жизни.

Но Юдифь воспринимала это по-другому: ей казалось, что вовсе не Лео хочет стать другим, он хочет, чтобы она стала другой, стала управляемой, предсказуемой, подчинилась ему. И поскольку она постоянно этому противилась, то и выглядела в его глазах воплощением хаоса и иррациональности. Он не понимал этого. По его мнению, правильным было бы, если бы на основе всего, чего он достиг в своих отношениях с Юдифью, можно было бы строить что-то дальше, вместо того чтобы все время отступать. Если Юдифь проводила у него ночь, то он предполагал, что на следующий день, когда они встретятся, она снова останется у него. Но она говорила: Лео, ты что, полагаешь, что приобрел абонемент на мои посещения? Если они встречались три дня подряд и договорились уже встретиться на следующий день, Юдифь звонила ему незадолго до назначенного времени и говорила, что встреча отменяется. Что она хочет побыть одна. Когда Лео на следующий день, после ужасно проведенной ночи, справившись с головной болью, хмуро поглядывал на свой письменный стол, раздумывая, не пора ли ему извлечь какую-то пользу из абсурдности этой жизни, Юдифь звонила и говорила, что ей нужно срочно его видеть. И Лео ехал, не долго думая. Он не понимал Юдифь. Он не понимал ее даже тогда, когда все было ясно. Однажды Лео пригласил Юдифь на пикник под «дерево Обломова». Был прекрасный солнечный день, когда все дается легко и происходит само собой. Но тем не менее пикник не удался. В жизни Лео даже погода не аккомпанировала развитию действия, как это бывало в художественной литературе, которую он читал. Он старался изо всех сил, даже корзину для пикника сам купил, чтобы изящно пронести заготовленную снедь по саду. Пусть Юдифь убедится в том, что он кое-что понимает в жизни. В реальной жизни. Ибо по стилю и по форме жизнь ограничена правилами и упорядочена. Но Юдифь ни слова не сказала по поводу баснословно дорогой и красивой корзины, очевидно, ей казалось естественным, что он располагает соответствующим снаряжением, раз уж пригласил ее на пикник. Первая проблема возникла, когда они обнаружили под «деревом Обломова» огромный муравейник. Юдифь насмешливо спросила, действительно ли Лео всегда лежит именно здесь? Этого муравейника здесь раньше не было, сказал Лео, не понимаю, откуда он здесь взялся? Муравейники вырастают быстро, сказала Юдифь, муравьи трудолюбивы.

Но и погода тоже способна быстро меняться, особенно в Сан-Паулу. Когда они решили перебраться на другое место, на небе уже угрожающе стягивались черные тучи. Налетел сильный ветер, и скатерть, которую Лео расстелил было на траве, на несколько метров взвилась в воздух. Тут Юдифь и Лео помчались к домику и только добежали до него, как упали уже первые капли дождя. Но резкое ухудшение погоды подняло настроение, им все казалось смешным, они много смеялись. Слава Богу, что пошел дождь, подумал Лео, мы продолжим пикник в моей постели. Но тут — опять неудача. Глаза у Лео подернулись поволокой, и он притянул к себе Юдифь. Юдифь не противилась ему, она даже прижалась к нему с закрытыми глазами и открыла их только тогда, когда Лео переставил тарелки и еду с кровати на пол и сказал: Перекусим после этого!