Блаженство

Крепчает ветер солоноватый, качает зеленоватый вал,Он был в Аравии тридевятой, в которой много                                                              наворовал.Молнии с волнами, море с молом – все блещет,                                                   словно оледенясь.Страшно подумать, каким двуполым все тут стало,                                                           глядя на нас.Пока ты качаешь меня, как шлюпку, мой свитер,                                                   дерзостен и лукав,Лезет к тебе рукавом под юбку, кладя на майку                                                          другой рукав,И тут же, впервые неодинокие, внося в гармонию                                                             тихий вклад,Лежат в обнимку «Самсунг» и «Нокия» после                                              недели заочных клятв.Мой сын-подросток с твоею дочерью – россыпь

                                          дредов и конский хвост —Галдят внизу, загорая дочерна и замечая десятки                                                                    сходств.Они подружились еще в «Фейсбуке» и увидались                                                            только вчера,Но вдруг отводят глаза и руки, почуяв большее,                                                                   чем игра.Боюсь, мы были бы только рады сюжету круче                                                              Жана Жене,Когда, не желая иной награды, твой муж ушел бы                                                             к моей жене,И чтобы уж вовсе поставить точку в этой идиллии                                                              без конца —Отдать бы мать мою, одиночку, за отца твоего, вдовца.Когда я еду, сшибая тугрики, в Киев, Крым,                                                   Тифлис, Ереван, —Я остро чувствую, как республики жаждут вернуться

                                                          в наш караван.Когда я в России, а ты в Израиле – ты туда меня                                                            не берешь, —Изгои, что глотки себе излаяли, рвутся, как Штирлиц,                                                          под сень берез.Эта тяга сто раз за сутки нас настигает с первого дня,Повреждая тебя в рассудке и укрепляя в вере меня —Так что и «форд» твой тяжелозадый по сто раз                                                         на трассе любойВсе целовался б с моею «ладой», но, по счастью,                                                               он голубой.

Ронсаровское

Как ребенок мучит кошку,Кошка – мышку,Так вы мучили меня —И внушили понемножку

Мне мыслишку,Будто я вам не родня.Пусть из высшей или низшей,Вещей, нищей —Но из касты я иной;Ваши общие законыМне знакомы,Но не властны надо мной.Утешение изгоя:Все другое —От привычек до словец,Ни родства, ни растворенья,Ни стареньяИ ни смерти, наконец.Только так во всякой травле —Прав, не прав ли —Обретается покой:

Кроме как в сверхчеловеки,У калекиНет дороги никакой.Но гляжу – седеет волос,Глохнет голос,Ломит кости ввечеру,Проступает милость к падшим,Злоба к младшим —Если так пойдет, умру.Душит участь мировая,Накрывая,Как чужая простыня,И теперь не знаю даже,На хера жеВы так мучили меня.

«Без этого могу и без того…»