Бледная звезда при дворе Валуа

В августе 1523 года был заключён союз между почти всеми государями Европы против Франции. В новую лигу вошли: папа, император, английский король, австрийский эрцгерцог и большинство правителей Италии. Поддержать же Францию согласились только швейцарцы и шотландцы. Франциску I ничего не оставалось, как готовиться к войне. Он назначил Луизу «регентшей и наместницей для нас и наших королевских владений», а коннетабля, которого опасался и хотел задобрить, — генеральным наместником; сам же намеревался стать во главе армии. Неожиданные и очень важные события расстроили его план.

По истечении одиннадцати месяцев непрерывно длившегося судебного разбирательства Шарль Бурбон был лишён большей части своего имущества. Вскоре король узнал о заговоре, составленном уязвлённым герцогом, который к тому времени уже вёл переговоры с агентами императора о своей женитьбе на его сестре Элеоноре Австрийской. За это опальный коннетабль обещал выступить одновременно с Карлом V и английским королём против Франции. Как только предатель выдал планы Бурбона, Франциск немедленно вызвал его в Лион, чтобы арестовать. Но герцог сбежал во владения императора.

Измена коннетабля, вторжение англичан, немцев и испанцев сразу с трёх сторон, поражение французов в Ломбардии и, наконец, месячная (с 19 августа по 24 сентября 1524 года) осада Марселя испанскими войсками под руководством герцога Бурбона, — всё это задержало Франциска I на юге Франции до октября. Главная квартира его находилась в это время в Лионе, куда вслед за ним переехали его мать, сестра и весь двор, кроме королевы с детьми и Рене.

Из-за близости очередных родов Клод не могла сопровождать мужа, и принцесса тоже осталась в Блуа. После отъезда короля там стало тихо и спокойно, не считая весёлого гомона королевских детей, игравших в садах. Рене почти не отходила от королевы, которая тяжело переносила последнюю беременность и разлуку с мужем. Желая утешить сестру, принцесса читала ей вслух отрывки из Нового Завета, переведённого Лефевром и изданного в июне прошлого года малым форматом в двух томах. Первые 1 200 экземпляров были раскуплены всего лишь за несколько месяцев: как мужчины, так и женщины, жаждали прочитать слова Иисуса на родном языке.

— Любовь долго терпит, — читала Рене вслух сестре, — милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а радуется истине; всё покрывает, всему верит, на всё надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…

Услышав стон Клод, принцесса подняла голову и бросила на неё тревожный взгляд. Однако королева попыталась успокоить её слабой улыбкой:

— Божественные слова!

После чего печально добавила:

— Меня мучат плохие предчувствия, но если бы король был со мной, я бы ничего не боялась.

Муки сестры отвлекали Рене от собственной душевной боли. Прошёл уже год после памятного обеда у королевы, а принцесса всё ещё не могла себе простить то, что отказала Бурбону. Возможно, если бы она согласилась на брак с ним, он не стал бы предателем.

Роды Клод были очень тяжёлые. Однако, произведя на свет мёртвого мальчика, королева уже больше не оправилась. Наоборот, боли у неё всё усиливались и врачи заявили, что нужно готовиться к худшему.

Тем временем, накануне осады Марселя, Франциск был всецело поглощён военными опасностями и, готовясь к обороне, разъезжал из города в город, из крепости в крепость. Однако, услышав о болезни жены, остановился в Бурже, «ожидая конца». Из всех близких рядом с королевой была только Рене.

— Я знаю, что мера всех горестей, назначенных мне Творцом, уже исчерпана, — накануне своей кончины сказала ей сестра.

— Господь не допустит Вашей смерти, мадам! — заливаясь слезами, ответила Рене. — Вы нужны королю, своим детям и мне! Не покидайте нас!

— О моих детях позаботятся. А для меня Смерть — желанный гость, и я с радостью променяю великолепную нищету своего земного дворца на священный покой своего небесного дома.

Королева скончалась в Блуа 20 июля 1524 года на руках у Рене, не дожив до двадцати пяти лет. Позже Брантом написал, будто Франциск «заразил Клод сифилисом, что, несомненно, сократило её дни». Всю свою бытность она провела в тени властной свекрови, блистательной золовки и многочисленных любовниц Франциска. Однако французский народ долго хранил о ней память, как о «доброй королеве Клод».

Останки молодой королевы были перенесены в королевскую усыпальницу Сен-Дени. К чести Луизы Савойской, которая тоже была больна, следует отметить, что она немедленно отправила Маргариту в Блуа, «чтобы утешить своим присутствием принцессу Рене и бедных маленьких детей Клод». Только после смерти сестры принцесса поняла, что та значила для неё. До последнего мгновения Клод была её ангелом-хранителем. И если Маргарита оказала огромное влияние на её ум, то сестра владела её сердцем.