Бледное солнце Сиверии

Резать веревки, лёжа на спине, не видя, что собственно делаешь, оказалось трудным делом. Когда я всё-таки смог освободиться, то увидел, что сильно изрезал запястья и ладони. Вода набежавшая в лодку, приобрела тёмно-багровый цвет. Чуть передохнув, я освободил и ноги.

Приподнявшись, разминая затёкшие члены, я огляделся.

Лодка плыла ближе к восточному берегу, и плыла довольно стремительно. Без вёсел я вряд ли смог бы что-то сделать. Остаётся только ждать и надеяться на какой-то более или менее благоприятный исход.

Над водой дул пронизывающий холодный ветер. Пальцы на руках и ногах, нос да уши замёрзли до такой степени, что просто онемели и начинали болеть. Я боялся, что отморожу их. А потом, как бы ни пришлось отрезать эту часть тела.

В голову пришла одна идея: если бы у лодки был руль, то можно было попробовать направить её к берегу. Но вот где взять этот руль? Или что в качестве его использовать?

Огляделся: ни коряги, ни досочки. Принял решение попытаться выломать одну из поперечных перекладин. Разбивая руки в кровь, сделал это, едва при этом не перевернув лодку.

Стал приноравливать доску к корме, отмечая, что направление движения чуть меняется. Прошло несколько минут, и я уже точно увидел, что лодка потянулась к берегу. Но одновременно в неё стала откуда-то поступать вода.

Быстрее! Быстрее! — говорил себе, будто это как-то могло помочь.

И вода поступала быстрее, а вот лодка стала замедлять свой бег.

Твою мать! — я понимал, чем мне грозит плавание в ледяных водах Вертыша.

Жди, Бор, жди, — уговаривал себя.

От напряжения даже перестал чувствовать холод. В голове одна лишь мысль: дотянуть бы как можно ближе.

Три сажени… Две…

Я стал подгребать доской, как веслом и, наконец, нос гулко зашуршал по каменистому дну. Прыжок и ноги опустились на ледяную прибрежную кромку.

Шаг, второй, третий… всё трещит, скрипит… ещё шаг… Вот она земля.

Обернулся, а лодка уже затонула.

Слава Тенсесу! Успел.

Поднявшись вверх по круче, я вышел на небольшой утёс и попытался определиться на местности. С берега всё выглядело незнакомо. Тогда ведь я плыл на плоту, вокруг было иначе.

Ориентиром послужил Старый утёс. Всматриваясь в сторону течения, я заметил в сероватой зимней мгле его очертания. Значит и до Крутого Рога недалеко, вёрст, может, десять.

Мороз крепчал, а с ним крепчала и моя злость. Если доберусь до Гравстейна живым, то, клянусь Нихазом, перережу всем наёмникам глотки. (Я был абсолютно уверен, что это их рук дело.)

Но до гибберлингского поселения было далеко, и что делать дальше я не знал. Огнива и трута нет, из оружия лишь нож, тёплой одежды тоже нет… Куда не кинь, всюду клин!

Я неспешно побрёл вдоль берега, стуча зубами, словно заяц лапами по пню.

Ну и мороз здесь! Холодно как… как…

Сравнения в голову не лезли. Хотелось съесть или выпить чего-нибудь горяченького. А из-за невозможности подобного сделать, я начинал злиться.

И тут где-то внизу захрустели ветки. Я выглянул из-за ели: у прибрежной кромки причалила странная на вид длинная лодка, из которой стали выбираться три водяника. Один из них выскочил в воду, огляделся и… вдруг нырнул.

Меня от одного вида этой сцены пробрал холод.

Водяник вынырнул, взял верёвку и подтянул лодку ближе.

Я присел и стал дальше наблюдать. Водяники сняли какие-то корзины, долго о чём-то переговаривались, а потом принялись разводить костёр.

Делали они всё довольно медленно, уверенные в том, что никакой опасности рядом нет. Ещё бы! Ведь это их земля.

Я сидел в засаде, наблюдая за этими существами, вновь пытаясь разобраться, как к ним отношусь. А пока это думал, вдруг понял, что удача сегодня вновь на моей стороне. Теперь мне было понятно, что делать дальше.

Несколько минут, и уже я грелся у костра и раздумывал, как приготовить себе рыбу.

Кстати, можно поздравит нож с почином. Ведь он уже теперь отведал крови. Утолил голод, так сказать. Правда, начал с моей. Но, пожалуй, это ничего, пусть знает, кто его хозяин.

Выпотрошив пару крупных рыбин (кажется окуней), я наткнул их на палки и стал поджаривать на углях. А меж тем тела водяников подтянул к берегу и накрыл ветками. От них воняло тиной, тухлой рыбой и ещё какой-то гадостью.

Вернувшись к костру, стал греть то руки, то спину, то бока. Голова всё ещё гудела, очевидно, последствия удара по затылку.

План такой, — рассуждал я, — попытаться на лодке спуститься вниз к Крутому Рогу. Там в зарослях обождать до ночи и затем попытаться потихоньку переплыть этот опасный участок. Доберусь до плёса, потом на острова, и в Молотовку.

Возвращаться в Гравстейн пока не было смысла. Не зная там ситуации, не стоило лишний раз рисковать. Ведь как говорили гибберлинги: «Не зная брода, не суйся в воду».

Я ел и глядел на реку, всё ещё ожидая появления других водяников.

Не знаю как, но мысли постепенно откатились к моей собственной персоне. Все вопросы о своём прошлом, я тщательно подавлял: какой есть — такой есть. А почему — Сарн его знает! Так надо.

Кому надо? — вопрошал себя.