Бледный гость

Этого я делать вовсе не собирался, но все же опустился на колено, чтобы лучше разглядеть. Мурашки побежали у меня по спине, и зачесалась шея, словно ей грозила петля. Даже не разматывая веревки, несложно было определить, что в ней пять-шесть футов. Неровно обрубленный конец растрепался – его с трудом перерезали. На другом находилась петля с неумелым, но прочным узлом. Думаю, этот узел выдержал бы и двойной вес, не говоря уже о худом, как скелет, теле Робина. Он вдруг представился мне, висящий среди деревьев. Я выпрямился и, вынув из кармана шестипенсовик, поднял его над головой, так что монетка поймала солнечный луч, проникавший сквозь крошечное грязное окошко. Комната была тесная, со спертым воздухом. Сэм весь напрягся, приготовившись сделать все, что попросят.

– У меня есть пара вопросов, – сказал я и тут же подумал зачем. Зачем трачу деньги, чтобы узнать подробности смерти лесного отшельника. Шесть пенсов не великая сумма, но все же половина дневного жалованья. Я сунул монетку в засаленную лапу Сэма.

– Итак, вы обрезали веревку и сняли Робина.

– Не я, мастер Николас. Мои люди.

– Но вы можете описать, как они это сделали?

– Они просто срезали веревку и опустили его, вот и все.

– Как именно? Меня интересуют детали. Или я зря заплатил шесть пенсов?

Сэм задумался и нахмурил лоснящиеся от жира брови. Думаю, он решил, что я стремлюсь получить от подробного описания процесса некое нездоровое удовольствие.

– Оливер взобрался на дерево и потом на ветку, откуда свисало тело. Но ему пришлось спуститься за ножом.

– Зачем?

– Узел веревки оказался слишком толстым. Оливер попытался развязать ею руками, но ветка начала раскачиваться, и он чуть не упал. Я сказал, что веревку надо срезать.

– И он воспользовался ножом.

Сэм снисходительно кивнул, словно потакая блажи слабоумного ребенка.

– Чьим?

– Своим. – Управляющий поглядел на меня озадаченно. А я и сам не понимал, для чего веду все эти расспросы. – Он вынул его из ножен, прежде чем забираться на дерево, чтобы, чего доброго, не напороться, если упадет.

– Ему легко было забираться?

– Не очень. Но он парень молодой и ловкий. Как раз для него занятие.

– Что было потом?

– Потом Оливер разрезал узел, хотя не так быстро, потому что нож был тупым.

Сэм кивком указал на веревку. Это объясняло, почему перерезанный конец так растрепан.

– Кто еще присутствовал при этом?

– Еще пара ребят, они поддерживали тело за ноги.

– Для чего?

– Как же, чтобы оно не упало и не повредилось.

– Ну да, конечно, – кивнул я. – Очень разумно с вашей стороны.

– Да я тут ни при чем. С нами был еще Браун. Он и посоветовал.

– Ах, Браун. – Я попытался сообразить, сколько же человек присутствовало при снятии. – Кто такой Браун?

– Священник из Сбруйного Звона.

– Он читал проповедь над могилой Робина?

– Да. Странный тип. Кому он нужен был, этот жалкий никчемный дикарь.

– Меня интересует еще кое-что. Говорят, Робина повесили лесные духи или что-то в этом роде.

– Язык, он без костей, – пожал плечами управляющий.

– Это верно, но представим, что Робин сам повесился. Как он мог это проделать?

– Да очень просто, мастер Николас. Залез на дерево, обвил один конец веревки вокруг ветви, другой вокруг шеи и спрыгнул вниз, в пустоту…

Заметив, что я собираюсь уходить, Сэм произнес:

– Советую вам заглянуть в амбар.

– А что там?

Сэм только поскреб пальцем нос – бесформенный вырост на лице.

– Сами-то в это верите? – Я кивнул на грязную веревку. Мне показалось, она вздыбилась и начала извиваться под моим взглядом.

В комнате стало заметно жарче.

– Жизнь в лесу может довести человека до отчаяния.

– Нет, я имею в виду примету. Говорят, будто, коснувшись веревки висельника, обретаешь удачу и все в таком духе.

– Что ж, язык, он без костей, – повторил Сэм. – Валяйте, проверьте, что зря деньгами сорить.

Я дотронулся до мотка и тут же отдернул руку. Возникло сильное желание убраться из этой душной комнаты, так что я поспешил на свежий воздух, замешкавшись, правда, в поисках двери. Пальцы мои горели.

Надо мной простиралось полуденное небо, тихое и безоблачное. Я огляделся. Отыскать амбар труда не составляло: из всех хозяйственных построек, разбросанных среди вязов и кленов, он был самой большой. Кроме того, туда шла накатанная колея. Приблизившись я услышал чей-то низкий голос, доносившийся изнутри, правда слов я разобрать еще не мог. Ворота были распахнуты настежь; в темной глубине амбара виднелась какая-то фигура. Должно быть, человек стоял на чем-то: между его ногами и полом было достаточно пространства. Но вдруг мне стало нехорошо. Потому что на самом деле он висел, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Я потер глаза и прищурился, но висельник, похоже, был настоящим. На деревянных ногах я шагнул внутрь, ощущая, как подступает к горлу тошнота.

И замер, едва переступив порог. Кучка зевак столпилась вокруг висельника. Одетое в белый балахон тело тихо раскачивалось под скрип потолочной балки, к которой была привязана веревка.

– Что ж, – заключил Уилл Фолл, – должен сказать, зрелище вышло весьма реалистичное.