Бледный силуэт Луны

Что касается соседки, то понять было ее вполне возможно, даже более того. С новоотпущенной ассирийской бородой Миша-старший разительно походил на Карабаса-Барабаса, смотреть на него без содрогания либо без привычки было практически невозможно. Я еще в Цюрихе начала привыкать, но после перерыва и то опешила. А знала бы тетенька Нина Сергеевна, что сей грозный муж мог с полным основанием подозревать жену в неверности, то срочно звонила бы в милицию, чтобы спасти жизнь беспутной мамаши ради маленького сына.

— Катюша, здравствуй, я только что приехал, — стал объясняться Миша, заходя в квартиру и озираясь. — У тебя здесь чудесно, а где малый?

— С бабушкой на даче, — кратко доложила я. — Хочешь, съездим?

— Конечно, съездим, — обрадовался Миша и надолго замолчал.

Темы собеседования внезапно исчерпались. По этому признаку, а так же по немногим произнесенным словам, я прочитала, как по книге, что бульварный роман, сочиненный мною недавно, совершенно точно произошел в реальной действительности. Ничто иное не могло бы столь резко изменить Мишино поведение, таким робким я его не видела с жениховских времён, вернее будет сказать, с тех пор, как пригласила его жить к себе на легальных основаниях. Могла поставить весь цюрихский клад против единственной ржавой копейки, что Миша находился в курсе того, где именно я ночевала во Флоренции. И его следующая фраза все поставила на место.

— Катя, ты хочешь, чтобы я вернулся? — спросил Миша, не выпуская из рук мешка. Не случись одностороняя встреча на флорентийском вокзале, то он бы явился, не спрашивая о моем согласии.

— Не знаю, — сказала я честно. — Но давай сначала чаю выпьем.

Ни в одном романе, ни в художественном, ни в бульварном, я не читала о такой ситуации: мы оба просто оказались как на необитаемом острове, а не в своем доме. И будто познакомились вчера, поэтому не имели общего языка и навыков обращения. Другая жизнь началась внезапно, вернее, передо мною сидел прежний Миша, дозамужний, только еще более неуверенный в своих правах. И я на самом деле не знала, чего бы мне хотелось в связи с ним.

Мы пили чай, говорили о Мике и о тетушках; Миша долго толковал о своих планах по части цвета и и линии; поминал нелестным словом Малевича, тот, оказывается, страшно сбивал его с толку. Даже для Юры Громова нашлось место за нашим чайным столом, но и только. Главная тема дня, Мишин внезапный приезд и заданный им вопрос — так и осталась полным табу. Не получалось.

День тем временем полностью угас, за окнами стало темно, чай плескался в желудках, а нужных слов, хоть застрелись, ни у кого не находилось.

— Можешь спать у Мики в комнате, — наконец сказала я с трудом, будто камни ворочала. — Или на диване, как хочешь.

— Здесь? — спросил Миша с большим удивлением.

— Не на кухне, разумеется, а в гостиной, — пояснила я. — На дачу лучше ехать с утра, а то будет жарко.

Не знаю, сколько бы еще длилось молчание, оно было не тяжелое, оно было естественное, но полное. Посреди бесконечной паузы телефон зазвонил долгими настойчивыми гудками.

— Это я с Катериной говорю? — спросил обманчиво близкий голос с чужеземным акцентом. — Это из Таллина, Виломар говорит.

— Ой, это вы? — сказала я вместо приветствия.

— Я говорю не сам сначала, — произнес собеседник без большого желания. — Вы уже поняли, что Одетта — это я?

— Вы можете повторить? — спросила я с ужасом, этого быть не могло никак, все у меня съехало и смешалось.

— Одетта — это я, Виломар, — повторил Виломар-Одетта. — Если вы поняли, то скажите — «да».

— Да, — сказала я послушно. — Но только…

— Ждите, пожалуйста, — сухо попросил Виломар-Одетта. — Другой вопрос, тоже надо ответить «да» или «нет». Почта пришла?

— Да, — сказала я, все еще ничего не понимая…

— Третий вопрос, тоже «да» или «нет», последний, — со слышимым облегчением предложил Виломар. — Вернуться можно?

— Нет, нет, — быстро проговорила я, что-то сообразивши.

— Один раз «нет» или два раза? — спросили меня с жуткой педантичностью.

— На третий вопрос один раз «нет», — ответила я.

— Теперь я сам говорю, — обрадовал меня Ингвар Виломар. — У нас с вами есть дело, и я скоро приеду. Можно мне будет вас увидеть?

— Да, конечно, — ответила я машинально, думая о форме конспиративного вопроса. — Но я хочу знать… где? Где теперь? Можно найти, м-м…?

— У нас остров есть, там рыбаки живут, — ответил Виломар охотно. — Нервы лечатся, никто не беспокоит. Я приеду, вам позвоню сюда. Мне нужно свидетельство. Это договорились. Привет.

— И от меня привет, — сказала я и отключила трубку.

Вновь в моем доме настала пауза, Миша молчал со значением, а потом спросил позволения пожарить яичницу. Оказалось, что дюжину яиц в пластиковой таре он принес с собой, но до последнего момента не решался обнародовать. После мгновенно проглоченнго ужина Миша слегка расковался и заметил как бы между прочим, стоя с тарелкой у раковины.

— Я понял у Аллочки, что ты опять включилась в дела? — вопрос прозвучал очень странно, вроде приглашения непонятно к чему.