Блеф

– Люди говорят, что моя наружность отбивает у них всякий аппетит. Ты именно поэтому больше не хочешь?

– Да брось ты! – криво усмехнулся Кройд. – У меня проблемы почище твоих. Я не знаю, что мне делать дальше. Видишь тех двоих? Это значит, что моя квартирка накрылась. И я решаю теперь, то ли разобраться с ними сперва, то ли сразу свалить отсюда. Ты беспокоишь меня меньше всего – хоть с головой жижей покройся. Самому случалось выглядеть так, а то и похлеще.

– Тебе? Как это?

– Я ведь Кройд Кренсон – тот самый, кого кличут Дремлином. И всегда во сне перевоплощаюсь. Раз на раз не приходится – то получше выходит, то похуже, а то и совсем никуда.

– И я тоже мог бы?

– Что? А, ты имеешь в виду – измениться снова? Со мной случай особый – похоже, что я единственный в своем роде. Такие вот пироги. Я не знаю способа поделиться этим с окружающими. Да тут нечему особенно и завидовать – можешь мне поверить!

– Мне бы и одного раза хватило, – раскрыв пакет и доставая пончик, вздохнул джокер. – А почему ты глотаешь пилюли? Ты что, болен?

– Да нет, просто прочищаю мозги. Меня уже клонит в сон, а я не могу позволить себе расслабляться.

– Почему это не можешь?

– О, это долгая история. Очень долгая.

– Никто не рассказывает мне историй теперь, – опечалился джокер.

– Вот дьявольщина! А впрочем, почему бы и нет? – усмехнулся Кройд.

Мелинда Снодграсс

Кровные узы

IV

– «Малышка», твой хозяин – идиот.

– Нет, хозяин.

– Да, «Малышка».

Блез лежал, свернувшись калачиком посреди подушек огромной кровати с балдахином, занимавшей большую часть мостика/каюты космической яхты Тахиона. На две изогнутые внутренние стены жемчужного цвета была выведена карта Нью-Йорка. Красные метки соединяли разноцветные линии. На третьей стене была выведена таблица, классифицирующая новые случаи заболеваний Дикой Картой по жилым и нежилым помещениям. «Чейз Манхэттен», отделение в Джокертауне, три многоквартирных дома, один из которых – в Гарлеме, химчистка «Топ Хэт» на Боуэри, рестораны, бары, аптеки, магазины промышленных товаров.

Распространение связано с человеком.

Тахион поднялся с пола и отряхнул несуществующую пыль с ягодиц. Почувствовал тихое раздражение корабля за пренебрежение к его талантам домохозяйки. Иногда у кораблей очень странные приоритеты. Обвинение в плохом качестве уборки вдруг оказалось куда важнее, чем Новая Чума, угрожающая Манхэттену.

–  Я все хорошо сделала, хозяин?

– Просто отлично. Я просто досадую на то, что сам вовремя все не увидел.

– Блез, кукут, мы уходим. Положи руку мне на шею. Хороший мальчик.

Он вынес мальчика из корабля. Задержался у дверей склада, возясь с замком и одновременно удерживая свою спящую ношу. Тахион был миниатюрен, а внук, судя по всему, со временем будет глядеть на своего крошечного деда сверху вниз.

Вперед, в ночную духоту. Два часа ночи. Можно себе представить, что скажет ему Виктория Куин, если он разбудит ее в такой час. Но необходимо все обсудить с человеком, которому можно доверять. Заразный человек где-то спит или расхаживает по улицам Нью-Йорка.

Поняв это, он вдруг судорожно сжал спящего внука. Никто не застрахован. Пока Блез играет в парке, ходит к нему в больницу, ест в ресторане, эта чудовищная зараза представляет опасность и для него. Его внука, его потомка, его будущее. Он едва не вернулся обратно на корабль. Это зло не сможет проникнуть внутрь «Малышки». Тахион одернул себя. Не надо истерик. В Манхэттене миллионы жителей. Какой реальный шанс встретиться с носителем нового вируса?

Зависит от того, кто он такой.

А как это выяснить? Великий Идеал, это, наверное, невыполнимая задача.

– Совершенно невыполнимая, – сказала Виктория Куин.

– Благодарю тебя за невероятно ценный комментарий.

Заведующая хирургией и Тахион гневно поглядели друг на друга. Кристалис стукнула ногтем по краю бокала, раздался мелодичный звон. Финн съел еще немного сырых хлопьев «Квакер Оутс».

– Мы опросим семьи и друзей каждой жертвы. Опросим тех из жертв, кто выжил. Будем искать общее место, каких-нибудь людей, которых все они видели, – сказал Тахион.

– Будет исключительной удачей, если хоть кто-нибудь вспомнит, – со вздохом сказал Финн.

Тахион выплеснул всю ярость своих синих глаз на помощника.

– Ты предлагаешь сидеть и ждать, надеяться, что этот человек вдруг поймет, что все вокруг него, или нее, мрут как мухи? И даже тогда это не поможет.

Тахион покачал головой, укоряя себя за неуместное остроумие.

– Судя по всему, инкубационный период – около двадцати четырех часов. Разносчик, кто бы он ни был, и не задумается, что за сила у него появилась.

– Сила, – фыркнула Кристалис.