Блеф во спасение

Всё-таки упрямство русских граничит с полным варварством. В обозе ли место тончайшей работе серебряных дел мастеров? Высший смысл убрать чуждое с глаз долой объяснимо и правильно, но тонкое эстетическое чувство Зои поднимала бунт. И не могла знать будущая София Фоминична, что в этом она никак не права. Привезённый ею в приданое роскошный крест, что назовут корсунским из-за его понтийского греческого происхождения, ждёт славная судьба. Хрустальный выносной крест станет главным украшением ею же задуманного кафедрального Успенского собора Московского кремля, лучшей крепости с инженерной и политической точки зрения, дополняя так-то ещё и его идеологическое объединяющее качество. Спустя полвека с небольшим Симоновский архимандрит Иосиф напишет об этом памятнике благочестию так: «за престолом же крест большой Корсунский обложен серебром, в пяти местех писаны господские праздники мусиею на золотых цках, в нём же в гнёздах сто семь хрусталей».

 Финифтью, какой позднее славен будет на весь читающий мир славный город Ростов на озере Неру, на середине и по концам в кругах Корсунского креста выведены распятие, благовещение, воскресение, Деисус. Как же красиво!.. Этой же изысканной, трогательной и певучей красотой будет полна и легенда о ключе священного сокровища, что она передаст своим потомкам. На концах корсунских крестов через перемычку крепятся круглые диски, обычно в каменьях самоцветных изображающие святых. Такая же медаль окажется и по центру в пересечении двух перекладин. Однако в княжеском обозе по приказу принцессы ювелир, приехавший ещё из Константинополя, снимет центральную овальную брошь-амулет, заменит её на маленькую раку с мощами. Диск с единорогом, символ веры в Иисуса Христа, сакральная вещь. Даже в Ватикане об этом не догадывались, думая, что рог единорога надо понимать буквально.

Брошь, амулет или хитроумная медаль, сработанная в седой древности, когда диковинные звери ещё ходили по земле, отлита из серого с едва заметным золотым отливом металла. Необычайно прочного, тёплого в холод и прохладного в жару. Нажмёшь на камень самоцветный, и, подобно лепесткам цветка, раковина распустится и сплетётся вновь в хитроумной работы ключ с множеством борозд и выемок… Точно тех, что были гривой и копытами, хвостом и рогом сказочного создания. Ключ от ковчега завета, благословение небес, что держал в руках сам Спаситель, со дня въезда в град Москву до конца дней своих великая княгиня будет везде возить с собой. Ну а в духовной грамоте, обращаясь к супругу, заповедует ему. «Как закроются навеки очи мои, прости и благослови меня, государь и муж мой. Таинство, во искупление грехов нам завещанное, соверши в точности. Путь Страстной в Китай-городе пусть пройдёт тот, кого Господь сподобит. Но главная веха его, что уже в чертах стен, тобой построенных, как и в храме Гроба Господня в Иерусалиме, иконами числом пять богородичным. Девять, как пальцев руки. Камень могильный с крестом Петровым. Ключ помести в храм древний, что мы избрали местом долгой молитвы нашей. И лунный свет пусть хранит путь туда. Похоронив меня по обычаю православной веры, дождись первого спаса и, благословясь, моли Господа о душе моей там на спас второй».

 Содержание грамоты, продиктованной Софией Палеолог вечером в крещенский сочельник 1503 года, за два с половиной месяца до её кончины, станет известно лишь адресату — великому князю Иоанну III и тому из её детей, кто записывал последнюю волю византийской наследницы, и через века передаст далёким потомкам великую тайну места.