Блеф во спасение

Двое мужчин остались наедине. Бывшему пограничнику сержанту Лёхе Поповичу достаточно было обменяться с незваным гостем парой фраз, чтобы понять: раненый — не нарушитель, а наш. Операцию было решено проводить в условиях душевой автосервиса, а медицинский спирт имелся в достатке. В качестве местной анестезии пригодилась какая-то адская смесь, хранимая «на всякий пожарный случай». Ремонт машин — занятие небезопасное. Ожогами и травмами хирургу приходилось и в новом воплощении заниматься нередко. Пуля, подлейшим образом застрявшая в сантиметре от лёгкого, выниматься без рентгена согласилась только после нескольких матерных анекдотов. Лена проявила чудеса дипломатической выдержки. Во время перевязки раненому было велено молчать, и он просто закрыл глаза, вспоминая, как чёрный байк послушно покорился новой всаднице. Сначала робкой, а потом уверенной, как только стала понятна техника вождения с помощью наклона тела вправо и влево на скорости. Вышний Волочок, Торжок… Правой рукой он обнимал сзади тонкую талию, а на его предплечье ложилась её мягкая тёплая грудь. И боль запиралась внутри тела, отпуская на волю его растущее желание. Едва на другой стороне дороги показалось слияние Волги и Тверца, амазонка чуть сбавила скорость и повернула к нему голову:

— Наш друг сам заедет за нами в музей… На своей машине. Грузовой. Байк туда вкатим. Оно и к лучшему. До закрытия есть немного времени, там уже нет посетителей. Мне нужно тебе показать кое-что.

Оставив вороного мустанга у порога, они заплатили служительнице сто рублей с каждого наличными вместо восьмидесяти за билет и вошли внутрь. Не задерживаясь возле чучел кабанов, деревянной модели церкви и бумаги с немецким орлом о порядке возвращения конфискованных советской властью земельных угодий, они прошли к стенду с древнейшими экспонатами.

— Смотри, Миша, — на всякий случай санитарка держала его под руку, и лишней опеки в этом не было, перед глазами уже вспыхивали зарницы, — вон под номером четыре брошь овальная, видишь? Написано — часть конской упряжи, предположительно, XV век. С эпохой угадали правильно.

— Ты хочешь сказать, что это?.. То, что мы искали?

— Нет, не совсем то. Это пряжка, которую рядовой нашего сценариста привёз из боевой командировки на озеро Балатон. Копия.

— А в чём разница? Красивая штуковина. Знаешь, на открывалку чем-то похоже. Пиво открывать. У тебя такой магнит на холодильнике. Только чуть поменьше. С Нюрнбергом, кажется. Камушек занятный. Не видел таких.

— Звёздчатый обсидиан, редчайший вид вулканического стекла. Часть учёных считает, что этот минерал и вовсе — внеземного происхождения. В чём разница, ты поймёшь, когда возьмёшь в руки подлинник. Этот как ни гни — всё останется таким же. А настоящий ключ раскладывается, меняет форму.

— Ты что, держала его в руках? — как ни было военному разведчику плохо, он не смог сдержать изумления. Всё-таки эта женщина — сама тайна.

— Увы, нет. Но я знаю, каким он должен быть. Это написала в духовной грамоте великая княгиня Московии, племянница императора Византии. В той части завещания, которую не могли прочитать наши временные начальники.

В витрине краеведческого музея тверского быта лежала металлическая пряжка примерно с детскую ладошку, овальной формы. Вставший на дыбы белоснежный жеребец играл передними копытами, выставив остроконечный витой рог. Тёмной туманной космической чернотой со всполохами комет и метеоров тянула к себе взгляд сердцевина драгоценной вещи. То ли попона на спине диковинного зверя, то ли чей-то бездонный глаз.

— Товарищи, семнадцать часов, музей закрывается!.. — плаксиво запела от входа служительница, для пущей убедительности щёлкнув выключателем электричества. Подсветка музейной витрины погасла, погружая в сон тайну пятисотлетней давности. А, вполне вероятно, куда большего срока хранения.

На улице Горького, что идёт параллельно набережной, их уже ждала Газель со специальными полозьями для эвакуации повреждённых средств индивидуального автомобильного передвижения. Алексей Попович, рослый и могучий, как его двойной былинный тёзка, заволок мотоцикл в кузов так, словно это был обычный рыболовный спиннинг. Через пять минут они были уже на другом берегу великой русской реки в маленьком автосервисе, въезд в который располагался напротив ворот невзрачного монастыря.

— Ну что, там монашки поселились наконец-то? — для поддержания непринуждённой беседы спросила Лена, пока одноклассник парковался.

— Ленка, понятия не имею… Мало ли девок мужиков себе не нашли. В старину туда всех отправляли на перековку, если набедокурили. Зачем тебе?

— Лёш, работаешь напротив, а не знаешь. Это место примечательное. До революции обитель была третьеклассной, женской, необщежительной. Ни в одном путеводителе его нет. А зря! Первое упоминание в летописях знаешь, когда? 1514 год. Это когда в Нижнем Новгороде стены кремлёвские строили. А новый собор строил не кто-нибудь, а сам Росси. На графские деньги.